– Не надо, – сдавленно сказал он, обращаясь то ли к своим, то ли к бабе с автоматом, потому что он не первый день работал в полиции и понимал, что вот сейчас шмальнет. Как раз эта и шмальнет.

Третий из их группы, по кличке Петля, с каким-то матерным выкриком рванул пистолет из кобуры – и в ответ застрочил автомат…

Майор УФСБ по Удмуртской республике Дмитрий Павлович Безуглый святым ни в коем случае не был.

Он, как и все, был человеком из своего времени, а время это и до Катастрофы благонравием не отличалось. После того как не стало коммунистической морали, на которую большинство плевало с крыши, но хоть как-то принимало во внимание, морали не стало совсем никакой. Все как-то разом стали жить по блатному закону – умри ты сегодня, а я – завтра. Последних идеалистов выбили девяностые. В нулевые, на фоне относительного материального благополучия, порой казалось, что в обществе идет вялотекущая гражданская война. Любой коллектив – как змеиный клубок.

Но майор, несмотря на то что идеалистом не был, не был и подонком. Он не был готов обобрать старуху, например, чтобы жилье у нее отнять. Не был готов кинуть друга. Не был готов продаться.

Майор ехал домой и думал о том разговоре, который состоялся у него на заводе «Аксион». Нет, все чин по чину – завод у него в оперативном обслуживании, когда он приехал, его пригласили в кабинет директора, поставили чай. А потом зашел еще один человек. Не последний в республике. И завели они разговор о том, что вы, майор, можете хоть завтра получить подполковника, заслуги ваши перед республикой это позволяют. Вот только связи ваши не слишком хорошо вас характеризуют. Какие связи? Ну, например, с депутатом Горсовета Дьячковым. У милиции есть основания подозревать его в убийстве и в создании организованной преступной группировки, занимающейся незаконной торговлей оружием. Он сейчас целый состав повел – кому? Точно в ЛНР? А по оперативным данным – чеченцам. Есть и другие отрицательные данные.

Отрицательные данные – хорошая формулировка. Есть данные, и все тут, а ознакомиться – извините. Тайна.

Дмитрий в ответ достал свою карточку – пропуск, в которой обозначен четвертый из пяти уровень допуска к гостайне, и потребовал ознакомить его с этой информацией. Потому что положение о гостайне предусматривает запрет на ознакомление с ней лиц, не имеющих допуска – но отказывать в допуске лицу с допуском из другого ведомства только потому, что оно из другого ведомства, – это уже, извините, местничество, за это и самому попасть можно. Выговорешник как минимум.

Те, кто его пригласил побеседовать, такого ответа не ожидали, и разговор скомкался. Но теперь надо было думать, что делать дальше. Потому что не все так просто, не все…

Дмитрий понимал, что торговля оружием – дело стремное изначально, и срезаться на нем ой как легко. Если раньше был федерализм, то теперь царит самый настоящий феодализм и один феодал собирает дружину и идет войной на другого, причем феодал раньше мог быть кем угодно – от начальника милиции до начальника хлебокомбината – да, было и такое. И всем нужно оружие. Нужно оно и гражданам – наличие пистолета часто отделяет жизнь от смерти…

И понятно, что стволы нужны бандитам всех мастей. А тот, кто ими торгует, он заинтересован в том, чтобы продать товар, как и любой другой торговец, – так? И экспедитор – должность крайне стремная. Он-то не застал, но слушал разговоры ветеранов – о почти поголовной коррупции, о базах – рассадниках воровства. О том, что и при Андропове при всей его строгости, ничего с этим не сделали – на место хапнувших приходили те, кто хапнуть мечтал. Озверевшее государство ввело смертную казнь за хищение госимущества на сумму от десяти тысяч. И что – помогло? А как вы думаете? Где сейчас СССР?

Только вот он знал Дьячкова очень и очень давно. Лет пятнадцать. И он точно знал, что Дьячков – уж кто-кто, но точно не сука.

А следом были и более невеселые мысли. Дьячков и некоторые другие люди, в том числе и он сам, кто группировался возле стрельбища и знал друг друга, во многом и спасли город, когда все привычно обделались и отморозились. Взяли ответственность на себя, начали организовывать патрули с оружием. Через марковский форум [3] , кинули клич, начали собирать народные дружины. По идее, с оружием на улицу с заряженным вообще нельзя, административка и изъятие. Они рискнули. Хотя поначалу никто не мог поверить в то, что происходит, не то, что стрелять людям в голову. Кто-то, даже помнится, сел на пару дней. Но они выиграли время. И, как только стало понятно, что это не шутка, город не был повально заражен. Можно было бороться.

Понятно, что их потом всех каким-то образом отблагодарили, многие ушли во власть. Но понятное дело, что те, кто раньше был во власти, этому были не рады. Они и в самом деле верили в то, что это они спасли город – сидя в кабинетах. Ничего же не случилось – значит, они. А теперь не исключено, что они начинают избавляться от чужих. От тех, кто помнит правду.

Ничего личного, читайте Макиавелли.

О том, что произошло, он должен был доложить руководству ФСБ. Но… а стоит ли?

Дело даже не в сути сделанных предложений. А в том, что Копытцев разрешил-таки возбудить дело оперативной проверки, названное «Монастырь». И пустить попытку вербовки сотрудника по официальному ходу – значит, лишить дело «Монастырь» всяких шансов на оперативный успех.

«Крузер» с включенными фарами свернул во двор, тут же взял налево и… Дмитрий выматерился в голос, он едва успел затормозить.

– Твою мать!

Задом к нему стоял мусоровоз с потушенными габаритами. Он на самом деле чуть не врезался, даже бампер стукнул.

– Козел…

Матерясь, он взял фонарик… темно… пошел разбираться с водилой. Сделал несколько шагов… из темноты свистнула пуля, вторая сильно ударила в грудь, в руку. Майор упал у грязных колес… еще один удар.

Его ослепил фонарь.