Шрифт:
— Круто ты его украсила! — Стаса аж распирало от удовольствия, но затем улыбка его потухла. — О, Явницкий тащится…
Алёна обернулась, чувствуя, как тут же зачастило сердце.
Максим подходил к школе вместе с Ренатом. Значит, не у подружки ночевал, мелькнула мысль, неожиданно принёсшая небольшое облегчение.
Алёну он, конечно же, заметил, полоснул стальным взглядом, точно бритвой, и сразу отвернулся. Отчего-то ей стало не по себе. Стас ещё её о чём-то спрашивал, вроде о доме, об отце, она что-то отвечала на автомате, не вдумываясь, может, даже и невпопад, потому что мыслями потянулась следом за Явницким. Как его рука? Почему он всё-таки не ночевал дома? Почему он так посмотрел на неё неласково? И ещё сотни вопросов так и роились в голове.
— Ну что? — повернулся Шилов к своим. — Пойдёмте уже…
Алёна отстала от них. Не хотелось идти вместе. Да, сегодня они обращались с ней сносно, но, хоть убей, в их взглядах, улыбках, интонациях ей постоянно мерещился недобрый подтекст. Может, она уже становится параноиком или, обжёгшись на молоке, дует на воду, но избавиться от этого свербящего чувства не получалось.
В холле её тут же поймала Алла Геннадьевна, засыпала вопросами: как самочувствие, где справка, не обижают ли одноклассники, в частности, Максим. Отпустила её буквально за пару минут до звонка.
В аудиторию Алёна входила как в пыточную, зная уже, что от этих ожидать можно чего угодно. Одна надежда, что Максим теперь не даст её в обиду. Ведь вступился же он за неё в пятницу. А после субботы и вовсе не должен позволять им…
Максим стоял в проходе, рядом с её партой. Точнее, рядом с партой Шилова, и вид имел самый воинственный, точно рвался в драку. Однако между ними вклинился Ренат. Тут же крутился и Лужин. Ник и впрямь выглядел ужасающе с огромными кровоподтёками и повязкой на носу. Мда, крепко она его приложила. Но сам же виноват!
Все они что-то оживлённо обсуждали, правда, что именно — Алёна сквозь гвалт не слышала. Проходить на место она робела, пока сзади её не подтолкнул историк, ворвавшийся в класс со звонком.
Остальные тоже стали рассаживаться. Шум и разговоры постепенно стихли. Алёна подошла к своей парте.
— Явницкий, Мансуров, вам, господа, особое приглашение нужно? Или звонок не слышим? А ну по местам все! — поторопил их историк.
Максим развернулся, бросил взгляд на учителя, затем — на Алёну.
— Привет, — тихонько поздоровалась она и улыбнулась.
Но он вдруг отчётливо бросил: «Да пошла ты» и, проходя мимо, грубо задел её плечом.
Класс загоготал, не реагируя на окрики учителя. Алёне же показалось, будто её вдруг ударили под дых и весь воздух выбило из лёгких. Ошарашенная опустилась на стул.
За что он с ней так? Скулы, уши, веки нестерпимо горели. Смех одноклассников, их язвительные реплики, голос учителя слышались гулко и отдалённо, как сквозь толщу воды.
Зато его «Да пошла ты» до сих пор пульсировало в голове, мощно и оглушительно…
Глава 9
Ренат умел развеяться сам и знал, как приободрить ближнего. Такой друг на вес золота. К тому же, безотказный и у него всегда можно было перекантоваться, если дома становилось слишком напряжённо, что, собственно, Максим и делал время от времени.
Почему его так взбесил приезд отца, он и сам толком сказать не мог. Знал же, что тот должен нагрянуть в воскресенье.
Но вот особенно неприятно стало, когда Алёна, только что мило щебетавшая с ним, тут же обо всём забыла и со всех ног ринулась к отцу. Знала бы, для чего она ему понадобилась и что, по большому счёту, плевать он хотел на неё. Да какой плевать! Уж как его корёжило перед её приездом — это надо было видеть.
Впрочем, она и сама хороша — вон ведь какое представление устроила. Разыграла такую тёплую дочернюю любовь, как будто знает его не две недели, а всю жизнь и видит от него только хорошее.
В общем, понятно, что отец, что она — два сапога пара. Пусть друг перед другом свой театр показывают, а Максу от этого притворства противно до тошноты.
С Ренатом они запаслись пивом и скоротали вечер очень даже неплохо. А утром вместе поехали в школу.
— Что с Лужиным делать будем? — поинтересовался Ренат.
— Пытать, — криво улыбнулся Максим.
— Что-то наших не видно, — протянул Ренат, глядя на крыльцо. — О! А это не твоя ли сестра треплется с бэшками?
Конечно, это была она! Стояла и мило беседовала. И главное — с кем? С Шиловым, который ему второй год как кость в горле. О чём ей вообще с ним говорить? Проходя мимо, заметил, как все они на него уставились.
В груди тотчас зажгло от едкой злости. То ли она совсем дура, то ли такая вот приспособленка, которая вовсю старается и нашим, и вашим угодить? Хотя, может, она и не в курсе их гражданских войн…