Поражаюсь тому, насколько основательный и дотошный мне попался супруг. Наверняка Энеру пришлось пересмотреть несколько тысяч изображений женских лиц. Да с таким деятельным мужем мне инкогнито точно не сохранить долго.

— И?

— Остались нелегальные пути попадания на планету, но они все перекрыты. Был лишь один случай, но невероятно яркий и запоминающий, произошедший как раз не так далеко от города. Примерно год назад местные жители на одном из полей обнаружили настоящее человеческое кладбище, которое непонятно, откуда взялось, и только позже, семья Леман опознала некоторых своих сородичей, и удалось выяснить, откуда появилось больше двух сотен трупов. Айра, вы ведь тоже… выжившая. Как и Леманы. Я прав?

Мыслями перенеслась в самые страшные для себя дни.

Это было жутко и очень быстро. Мы не были к этому готовы. В один момент, во всех кладках яйца драконов почернели и иссохли, в следующие три дня наш маленький чудесный мир, полностью связанный с драконами и их энергией стал рушиться. Рушились сами основы. Случился настоящий апокалипсис. Землетрясения, наводнения, засухи, пожары. Очень скоро начали гибнуть драконята и самые старые слабые драконы. Все стало еще хуже. На планете воздух раскалился. Те, кто еще выжил и имел драконов, оседлали их, взяв на их спины максимальное количество людей — в основном детей, поскольку взрослым места не хватало. Это было страшно, страшнее больше нет ничего. До сих пор дыхание в груди сбивается, и на щеках появляются слезы, стоит только разрешить себе вспомнить. Мои родители предпочли остаться и принять смерть вместе со своей планетой, уступив места молодым и детям.

Путь был трудным. Драконы могут путешествовать из мира в мир — единственные существа, которые могут это делать без приборов и артефактов. Было решено лететь именно в этом мир, поскольку условия в нем и его энергия наиболее совпадала с нашим. К моменту, как мы покинули мир, драконов было еще много, но мы не спаслись. Драконы умирали один за другим, превращаясь в пепел, а вместе с ними гибли, и связанные с ними люди никто не мог понять, в чем же причина смерти наших больших крылатых друзей.

К моменту, когда мы почти добрались до этого мира, у нас осталось всего трое полуживых драконов, их энергия давала жизнь и нам — горстке последних людей уникального закрытого драконьего мира. Силами трех драконов мы открыли последний портал-переход в этот мир, и буквально ввалились в него. Последние драконы моего мира и люди умирали на моих глазах. Мой Дишер сел неудачно, и меня частично придавило. Я сломала руку, и мне зажало ноги, но это было не важно. Рядом со мной умирали дети и мой самый главный и важный на свете друг. Дишер ушел последним, я поймала его последний вздох и полный нежности и бесконечной любви взгляд, а еще его эмоции, чистые и добрые. Удивительно, но из всей драконий расы именно мой друг оказался последним. Со своим последним вздохом, Дишер словно вложил в меня частички свой уходящей жизни и силы.

— Я видела их там. На той поляне. Семья Дойлер были там. Ясный солнечный день, я их рассмотрела. Они приехали на портурах, они знали, что мы появимся, ведь послание император с сообщением о случившемся и о том, что мы летим в этот мир, с указанием точки выхода, должно было дойти до них — послов и представителей нашего мира в этом. И… Дойлеры были далеко, мне кажется, я даже видела их улыбки и… они видели меня. Еще живую. Но ничего не сделали. Просто уехали. Только к вечеру пришли мальчики и Лойки нашел меня среди тел погибших.

— Айра, все, не плачь, — Эйнер обнял руками мое лицо и большими пальцами стирает слезы с моих щек. — Я знаю, тебе больно. Ты очень сильная, не представляю, как сам справился бы с тем, что пришлось пережить тебе.

Лойр вновь целует меня. Поцелуй соленый, и в то же время горячий, быстрый, страстный.

— Эйнер! Перестаньте меня целовать! — Отстранилась от лойра. Супруг мой, похоже, позволив себе один поцелуй, теперь не намерен останавливаться и чуть ли не с каждой минутой действует все наглее.

— Невозможно удержаться, Айра. Вы сплошное искушение, а когда плачете, такая милая, беззащитная, хочется обнять, прижать к себе, целовать и целовать, чтобы заставить вас забыть обо всем. О, вот вы уже сейчас пыхтите зло, хмурите брови, и это мне почему-то нравится не меньше, — под конец своего признания Эйнер усмехается.

— Не целуйте меня больше, — твердо произнесла я и зачем-то добавила. — Без моего разрешения.

— Я постараюсь. Я пока не буду расспрашивать вас о вашем мире, понимаю, что это больная тема. Давайте о семье Дойлер. Вы в чем-то подозреваете брата и сестру. В чем конкретно?

— Конкретно ни в чем, но сами понимаете, что их присутствие на той поляне и отсутствие помощи и каких-либо переживаний на лицах, неприятно и заставляет задуматься. Хотя я понимаю, что вряд ли Дойлеры могли бы стать причиной гибели целого мира. Но саму причину все-таки хочется узнать и понять.

— Конечно же хочется, я вас прекрасно понимаю. Скажите, а вы точно уверены, что видели тогда Дойлеров, и вам они не привиделись?

— Сейчас я уже ни в чем не уверена. Но… на приеме я разговаривала с Леманом, как раз в тот момент, когда вы ушли. Мне казалось все таким реальным, а вы говорите, что рядом со мной никого не было.