НЕ ПОНЯЛА?!!! Леон закрылся от новобрачной в своих покоях?!!

Лара оторопела: «Это что за картина маслом?! Тоже мне — «Непорочная монашка робко прячется от горячего гусара»! И ведь что характерно: монашка — не я! Ну, генерал, ну, бравый вояка! Вот это номер, вот это кино!»

Лара подошла к двери и недоверчиво подергала ее за ручку. Дверь была надежно заперта. Лара в полном недоумении уселась на пол и посверлила закрытую дверь взглядом. Господи, живя на Земле она и вообразить себе не могла, что когда-нибудь она, привлекательная интересная девушка в шикарном неглиже, будет брошена своим обожаемым мужем в первую брачную ночь на пороге его комнаты, что он закроется от нее на засов! И что делать? Очень хотелось повыть… Прям очень-очень…

Лара тоскливо вздохнула и побрела в свою спальню. Такого поворота она даже в мыслях не держала. Кто должен бояться первой брачной ночи: невинная девушка (тело-то точно невинно) или здоровый мужик?! Кто должен рваться в спальню супруга в первую ночь: жених или невеста?! Почему у них с Леоном все наоборот?! Он объявил ей войну? А не боится стать беспомощным военнопленным?! Вот точно муженек ее до греха доведет, точно под статью о зверском изнасиловании подпишет!

Ох, как она зла! Лара подошла к распахнутому окну, оценила размер тонюсенького подоконника и расстояние до окна супруга — и решила не сходить с ума: полтора месяца — большой срок. Когда-то Леон точно забудет дверку запереть. Закрыв окно, Лара тоненько мяукнула на серп луны и пошла впадать в транс: когти у нее отросли, глаза отчетливо видели даже прожилки на листиках деревьев в ночной тьме, так что самое время было свою кошечку в глубине души поискать.

Поднимаясь по лестнице в свои комнаты, Леон настраивал себя на то, что Солара — коварный враг, замыслы которого неведомы и от которого следует держаться подальше. Только заперев все двери, Леон ощутил абсурд ситуации: он обвенчан, сегодня его брачная ночь, а он, сильный воин, спрятался за засовами от своей невесты — юной хрупкой девочки.

Леон сел на диван в гостиной и сжал руками занывшие виски: девочка хоть и юна, но весьма умна и проницательна. Леон припомнил, как хитро повела она разговор с Диалой, как верно разобралась в чувствах Гильдара, с какой продуманной иронией отвечала придворным дамам, и опять поразился несуразности ее сегодняшнего высказывания: любит она его, оказывается! Неужели ничего менее нелепого сочинить не смогла? У нее ведь было время, чтобы придумать благородные и правдоподобные причины для всех своих поступков, причины, в которые он мог бы и поверить, даже будь они лживыми… Она ведь понимала, что он обязательно спросит ее о мотивах и она умна, так почему же не подготовилась заранее? Господи, одни противоречия, а в итоге он смотрит на закрытую им же самим дверь, ведущую в комнаты своей молодой жены, и чувствует себя… бредовей не бывало!

Анекдотически нелепой ситуация стала, когда девчонка дернула ручку двери в его покои. Его жена настаивает на консумации брака?! Леон тяжко вздохнул и сильнее сжал голову руками. А ведь он впервые в жизни уклоняется от исполнения своего долга, пусть даже и супружеского. Леона так и подмывало войти в спальню к жене и велеть той показать, как сильно она его любит! Тело четко и однозначно высказало свое согласие с таким планом и Леон, чертыхнувшись, бросился в ванную комнату и вылил на голову ведро ледяной воды. Помогло ненадолго. Он должен помнить, что неконсумированность этого навязанного брака — единственный повод, который в будущем может дать ему законный предлог для расторжения этих уз!

Лежать в кровати Леону было неудобно, как-то пусто и страшно жарко… Хотя в последнем была виновата отнюдь не кровать! Леон простонал и накрыл голову подушкой, но это не помогло избавить мысли от образа нежно улыбающейся жены, от воспоминаний о тех взглядах, что она на него бросала. Особенно сегодня вечером… Неужели думала, что он купится на такое дешевое представление?! Да после Миралы Норлас он все такие уловки насквозь видит! Он уже старый, матерый волк и жаркими очами его не убедить! Да-да, не убедить, он не позволит провести себя еще раз, как бы ни влекло его к жене.

Но в какое несуразное положение поставил его этот вынужденный брак! Кто б ему еще неделю назад сказал, что в свою первую брачную ночь он будет от молодой жены под подушкой прятаться — он бы посмеялся от души! И вот однако…

Промучившись половину ночи, Леон заснул ненадолго тяжелым сном. А на рассвет был назначен отъезд в поместье Ардамасов.

Из комнат жены на рассвете не доносилось ни малейшего звука, и Леон пришел к выводу, что она еще спит. Конечно, страшно некрасиво и неприлично бросать новобрачную в первый же день совместной жизни, но он ей еще вчера все сказал, а его слово твердо. Да и в поместье работы наверняка невпроворот, даже если управляющему и удалось справиться с самыми крупными проблемами. У него нет не только желания, но и времени и возможности возиться с молоденькой женой, ее нарядами, туфельками и интригами. Сундуки с приданым Леон оставлял здесь, в городском доме, и уже сказал Герену, что леди Ардамас вольна распоряжаться этими средствами как пожелает. Леон же видеть не хотел эту дань за его свободу. У него и своих средств достаточно.

Позавтракав в своей гостиной, Леон вышел на заднее крыльцо, ведущее к конюшням, и испуганно замер: под самым носом его злобного гнедого жеребца, который мог порой и на Огаста враждебно оскалиться, а целиком и полностью признавал хозяином только Леона, крутилась девица в скромном синеньком платьице. Предупреждающий окрик замер на губах Леона, когда он осознал, что никакой агрессии его боевой конь по отношению к этой безмозглой девице не проявляет, а мирно ест у нее из рук. ЕГО конь! ЕСТ с ЧУЖИХ рук!!! Это что за девка?!

Леон широким шагом направился к коновязи и на полпути сообразил, что девчонка-то — черноволосая! Длинная толстая тугая коса болталась чуть ли не до колен, но ни простой наряд, ни крестьянская прическа не могли придать принцессе вид простолюдинки: во-первых, не бывает у тех черных волос, во-вторых, не бывает у них такой горделивой и уверенной осанки.

— Какой ты у нас красавец, Гром, какая у тебя грива шелковистая! — приговаривала его жена, бесстрашно гладя огромного коня. — Вот видишь, даже ты меня узнал, а твой хозяин… — девушка тяжко вздохнула, конь просительно ткнулся в ее ладонь, и Солара спросила: — еще морковки?