Довольно странная логика. И для демоницы слишком, даже не знаю, альтруистичная что ли. Чего-то Ари не договаривает. Но пока не стану ее пытать по этому поводу. Разберемся сначала с девочкой.

Опасливо подошла к плачущему ребенку. Ведь чего от нее ожидать не знаю, может и броситься. Пытаться защититься я не стану, если у девочки из-за меня появится хоть царапина, меня живьем прикопают и на Кэллеса не посмотрят. То, что она мелкая меня нисколько не обманывает, нападет — с легкостью покоцает на несколько частей, а о запрете ифита она может и не знать. Так что обращаться с ней нужно осторожно. Предельно осторожно. Добавляю в свой голос мурлыкающие нежные нотки, которые так любит Кэллес.

— Прекрасная юная светлая, Вы позволите спросить?

Девочка не реагирует. За своими слезами она ничего не видит и не слышит. По-моему ее состояние чересчур странное. И эта истерика. По-моему она перешла все границы. На мой взгляд, нельзя так долго находиться в подобном стрессовом состоянии.

Я пробую ее дозваться еще и еще раз. Не выходит. Ледяная продолжает горько с надрывом рыдать. Придется рисковать и менять тактику. Сажусь на колени рядом девочкой, притягиваю к себе, обвиваю хвостом ее хрупкое трясущееся тельце и ласково успокаивающе глажу по голове. Укачиваю, спокойно и тихо что-то говорю, зовя ребенка и прося его поговорить со мной. Демоны и ледяные на подобное проявление нежностей не способны, потому надеюсь подобным нестандартным поведением заинтересовать девочку и привлечь ее внимание.

Кажется моя тактика начала приносить свои плоды. Ледяная через какое-то время с не детской силой сжала меня в ответ, уткнувшись в плечо и продолжила плакать. Мы какое-то время так и сидели. Но прогресс наметился. Постепенно она начала успокаиваться.

Слезопоток сокращался, послышались всхлипы, пытающейся взять себя в руки ледяной.

Наконец ее взгляд сфокусировался на мне, и она спросила хриплым сорванным от рыданий голосом.

— Кто ты?

— Я, Гата. А кто Вы?

— Я… Никто, — как самокритично. Ледяная, кажется, снова собралась плакать.

— Такого не может быть, — говорю очень убежденно, и девочка вроде прислушивается.

Лесть еще никто не отменял. — Вы могущественная ледяная. Вы рождены править и склонять перед собой других существ. Вам подвластна невероятная сила.

Девочка слушает, но без энтузиазма. Сменяю пафосный тон на лукавый.

— К тому же Вы очень красивая и милая. Вы просто не можете быть никем.

Говоря о красоте я не преувеличиваю. На мой взгляд девочка очень хорошенькая.

Первым делом бросаются в глаза в волосы. Обычно ледяные имеют в окрасе волос холодные оттенки белого, серого и голубого цветов. Эту девочку с сильной натяжкой можно назвать блондинкой. Очень светлой, почти беленькой, но все же. Такого же цвета глаза, словно мраморная, белоснежная кожа. Симметричное аккуратное личико, чуть курносая. В отличие от других ледяных лично у меня не вызывает никакого отвращения и не пугает своей холодностью чуждостью. Обычный такой ребенок. Ну, да наверстает еще.

Ледяная опускает голову и безразлично произносит.

— Это все не имеет никакого значения. Я скоро умру.

Что-то новенькое.

— С чего Вы так решили, светлая?

— Я слабая.

Да… Если кого-то из ледяных можно назвать слабым, то я в сравнении с ними тогда какая? Абсурд. Ариса на заднем плане издевательски смеется. У нее бы разговара с маленькой ледяной точно не вышло бы.

— Почему-то мне кажется, вы заблуждаетесь. Всем ледяным от рождения дана небывалая мощь.

— Я не про это говорю.

— А про что?

— Я слабая, потому что не хочу жить. Не понимаю, зачем это нужно.

Ари посчитала необходимым высказаться. Хорошо, что только мне. Похоже истерика — это заразно. Сначала девочка, теперь демоница. Толька моя вторая половина предпочитает не рыдать, а ухахатываться. Терзания ледяной кажутся ей смешными.

— О! Алиса, ты нашла себе родственную душу. Теперь тебе будет с кем пострадать и обсудить, как несправедлива жизнь и насколько все вокруг плохо.

Я зашипела не хуже демоницы.

— По-твоему это смешно?

— Разве нет? Брось ее, она не стоит твоих стараний. Только слабые себя жалеют. И рано или поздно, не сама уйдет, так ее все равно убьют. В этом мире, таким как она не место.

— Тогда и мне тут не место.

— Не спорю. Но тебе деваться некуда и, по сути, ты и не полностью живая. Лишь часть этого тела.

Жестоко.

— А ты не часть?

— Я — нет, я его полноправная владелица, и ты это прекрасно знаешь. Этим я не хочу тебя никак обидеть, просто это факт.

— Да мне плевать, — мне действительно давно это стало безразлично. — Девочка не безнадежна. Я тебе это докажу.

Обратилась к ледяной.

— Светлая, скажите, у Вас ведь, наверное, есть родители?

— Есть.

— Почему не жить ради них? Им Вы нужны.

Ребенок отрицательно покачал головой.

— Нет. Они меня не любят. Меня никто не любит — ты видимо плохо знаешь кто такие ледяные, никто из нас не способен любить.

— И ты тоже?

— Да.

— Не верю.

Девочка скептично на меня посмотрела. Словно это не она маленькая, а я. Впрочем, вполне возможно. То, что по годам она старше, это точно. И взгляд ее слишком взрослый и знающий. Она решила меня просветить.