Линч и Фред Элмс на съемках в Американском институте киноискусства, Лос-Анджелес, г. 1973. Фотограф: Кэтрин Колсон.

Линч и звукорежиссер Алан Сплет в столовой, которая была частью временной студии, где снимался фильм «Голова-ластик» в Лос-Анджелесе, 1972

Линч, Риви и Дженнифер Линч у дома Кэтрин Колсон и Джека Нэнса в Бичвуд-Каньон в Лос-Анджелесе на Рождество, 1972. Фотограф: Кэтрин Колсон.

Когда в 1970 году Линч уехал из Филадельфии, чтобы посещать Американский институт киноискусства в Лос-Анджелесе, это было как выйти из темного чулана на яркий солнечный свет. В то время Институт занимал здание Грейстон Мэншен – шикарный пятидесятипятикомнатный особняк в тюдоровском стиле, раскинувшийся на восемнадцать акров. Построил его в 1928 году нефтяной магнат Эдвард Доэни. В 1965 году здание перешло в собственность города Беверли-Хиллз, чтобы избежать порчи. С 1969 года по 1981 оно сдавалось Институту киноискусства за один доллар в год в надежде на то, что институт восстановит его и будет поддерживать в порядке. Американский институт киноискусства был основан Джорджем Стивенсоном-младшим, а его директором с 1968 по 1977 год был Тони Веллани – именно эти двое разглядели талант Линча и взяли его учиться.

Незадолго до того, как Линч перебрался на запад, его брат Джон окончил Государственный университет Калифорния Политекник и отправился в Филадельфию, чтобы помочь с переездом. Все имущество было погружено в желтый грузовик «Хертц», а машина Дэвида осталась стоять на заднем дворе у его друга, чтобы он мог сопровождать его по пути в Лос-Анджелес. «В последнюю минуту Джек Фиск решил взять с собой свою собаку, так что получились трое и собака, и поездка удалось на славу», – вспоминал Джон Линч.

Веллани и Стивенс были так впечатлены работой Алана Сплета над «Бабушкой», что сделали его главой подразделения звукозаписи института. Сплет переехал в Лос-Анджелес в июле и уже обустроился к тому времени, как в августе сюда приехал Линч и остановился у него. После двух недель улаживания бытовых вопросов Линч и его брат направились в Беркли навестить родителей – они жили там недолго – и забрать Пегги и Дженнифер. «Отец Дэвида давал нам по двести пятьдесят долларов каждый месяц на протяжении двух лет – именно столько должна была продлиться учеба Дэвида, а аренда нашего дома составляла двести двадцать в месяц, – вспоминала Риви. – Наш дом был небольшим, но в нем было множество маленьких комнат, и наша часть аренды составляла восемьдесят долларов, потому что с нами жили еще люди». Дом Линча примыкал к трехэтажным многоквартирным домам – «в одном из них по нескольку часов слушали песню группы Jackson 5 «‘I’ll Be There’, – рассказала Риви. А еще мы нашли старую стиральную машину и установили ее на заднем крыльце. Сушилки у нас не было, и одежду обычно вывешивали там же».

Сестра Фиска Мэри тоже попала в хроники Лос-Анджелеса ранних 70-х. Она хотела жить рядом с братом, который переехал туда вскоре после Линча, так что она выучилась на стюардессу в «Пан Американ Эйрвейз», приехала в Лос-Анджелес и сняла местечко неподалеку от Линчей.

Занятия у Линча начались с 25 сентября. В тот день он присоединился к первому классу будущих выпускников, среди которых были такие лица, как Терренс Малик, Калеб Дешанель, Тим Хантер и Пол Шредер. На тот момент уроки во многом сводились к просмотру фильмов и их обсуждению, и особую важность в классе Линча имели занятия по киноанализу, которые вел чехословацкий режиссер Фрэнк Дэниель. Дэниель переехал в США в 1968 году при поддержке Джорджа Стивенсона-младшего, который отправил ему и его семье билеты на самолет, когда Советский Союз вторгся в Чехословакию. Выпускники вспоминают его не иначе, как вдохновителя. Именно Дэниель разработал то, что называется пошаговой парадигмой в сценарии – придумать семьдесят элементов, относящихся к определенным сценам, записать каждую из них на карточке, а затем разложить карточки в определенном порядке. Сделаешь это и получишь сценарий. Простая идея, которая очень пригодилась Линчу.

Институт киноискусства был свободным, демократичным местом, но без давления не обходилось: от студентов ожидалось, что они найдут свою нишу, и Линч потратил очень много времени на то, чтобы понять, в каком направлении ему двигаться. «Он работал над сценарием к фильму “Задний двор”, вдохновленному картиной, которую он написал в Филадельфии, но это было не то, что чувствовало его сердце, – рассказала Риви. – И у него не получалось продвинуться». Фрэнк Дэниель и Калеб Дешанель стали фанатами «Заднего двора», и Дешанель отнес сценарий своему другу-продюсеру со студии «Двадцатый век Фокс». Тот предложил Линчу пятьдесят тысяч долларов за то, чтобы развить сорокастраничный сценарный план в полнометражный фильм. Линч принял участие в нескольких писательских сессиях с Дэниелем, Веллани и сценаристом Джиллом Деннисом, но к тому времени, как дело дошло до написания сценария для полного метра, он потерял интерес к проекту и забросил его поздней весной 1971 года.

Позже, по прошествии летних месяцев, в его голове начал выкристаллизовываться проект «Голова-ластик». Линч комментировал: «Я не думал о “Голове-ластике”, я его чувствовал», – и те, кто в полной мере поддавались магии этой картины, понимали, что он имел в виду. Немалый акцент был сделан на щекотливом юморе этой работы, но видеть в ней только комическую сторону – значит пройтись лишь по верхам сложного многослойного произведения. Снятый без единого фильтра, «Голова-ластик» – визитная карточка режиссера. Сюжет прост. Молодой человек по имени Генри Спенсер, живущий в мрачном пост-индустриальном мире, встречает девушку Мэри, которая позже беременеет. Генри охвачен беспокойством в связи с появлением на свет их деформированного ребенка и жаждет отпустить тот ужас, что он чувствует. Он переживает эротическую мистерию, смерть младенца, и в конце происходит божественное вмешательство, а его мукам приходит конец. В каком-то смысле, это история о помиловании.

Стиль Линча как сценариста прямой и ясный, и сценарий к «Голове-ластику» обладает твердостью и точностью беккетовских пьес. Всего двадцать одна страница, минимум режиссуры, фокус на экспрессивном описании; очевидно, что настроение фильма – осязаемое и слегка зловещее – было в приоритете для Линча. Первая половина фильма, который мы знаем, совпадает со сценарием слово в слово, однако повествование второй половины фильма со сценарием расходится. В оригинальной версии Линча фильм заканчивается тем, что демонический младенец пожирает главного героя Генри. В фильме этого не происходит; в третьем акте появляется новый персонаж, и он подводит итоги истории. За те пять лет, что длилось производство фильма, Линч пережил духовное пробуждение, так что становится понятно, почему все так изменилось на ходу.