— Что за ритуал? — в горле застряло дыхание.

Если дело касается священной Рощи друидов, то дело серьёзное. Уж какую проверку невестам Его Величества решили устроить в его отсутствие, и не угадаешь. Только вот чувствовала я, что она может обернуться для меня очень скверно.

— Не могу знать, миледи, — лакей развёл руками. — Его Светлость только сказал передать…

— Ясно, — я подняла руку, останавливая его.

Мужчина ещё раз поклонился и поспешил вперёд: никак известить остальных леди. Когда я их нагнала, застав среди кованых, украшенных снежной пудрой беседок, те уже вовсю обсуждали услышанное и гадали, что может ждать нас вечером.

— Это, верно что-то вроде посвящения, — понизив голос до благоговейного шёпота, проговорила виконтесса Кавана. — Неужто нас допустят в саму Рощу?

Пастушка даже приложила ладонь к щеке, округлив глаза. Стало быть, не меня одну беспокоила необходимость прийти туда.

— Кто-нибудь слышал о том, что будущую королеву водили туда? — скептически кривя губы, фыркнула Кайла Фланаган. — Думаете, там всё решится?

— Да уж как-то быстро, — возразила Кэтрин. — Да и Анвиры ещё нет здесь. Вряд ли без него будут принимать такие решения.

— Ну, а что тревожить короля, если со всем можно разобраться так легко? — подлила я масла в огонь их сомнений.

Хотя была согласна с северянкой. Уж при таком нраве, как говорят, Его Величество не дозволит за него выбирать себе жену, пусть это и сделает священная Роща. Пастушка, которая пока ничего не говорила, а только слушала других, снова ахнула и, кажется, начала печалиться раньше времени. Остальные посмотрели на меня так, словно тисками сдавили.

— А я вот слышала, что войти в рощу, кроме друидов, могут только непорочные девы, — озадаченно проговорила Кайла. — Если честно, думала, нас осмотрит доктор.

— Так, видимо, надёжнее, — фыркнула северянка.

— Тогда нам всем нечего бояться, — я ободряюще улыбнулась, внимательно всматриваясь в лица леди.

Сама-то девицей, конечно, уже давно не была. Однако проверки врачом не боялась. При жизни моя сестра хорошо ведала разные зелья и снадобья. Когда начались тяжелые времена, даже зарабатывала кое-что, продавая их. Случались среди покупательниц и девушки, которые, не желая отказывать себе в удовольствии проводить время с любовниками, всё же мечтали удачно выйти замуж. Отдавали порой последние деньги за вожделенную бутылочку, содержимое которой сулило возвращение невинности. Правда после этого мнение о невинности многих видных леди графства у меня осталось самое наипоганнейшее.

После смерти Иды остались запасы некоторых особо хитрых снадобий. А потому я не преминула воспользоваться одним из них. Правда, пришлось вытерпеть по дороге до резиденции жар и не показать вида лорду Суини. Зато теперь самый въедливый доктор не смог бы упрекнуть меня в порочности.

Завершив прогулку, девушки разошлись, все в глубокой задумчивости. Но вряд ли кого-то грядущий ритуал беспокоил так, как меня. Ведьмам вовсе нежелательно находиться в Роще: это целиком обитель друидов, которые чтят его и без необходимости никого туда не пускают. Особенно женщин, обладающих способностями к магии. Не то чтобы мы с ними враждовали, но почему-то считалось, что силы, которые пронизывают всё в Роще, могут отреагировать на ведьм непредсказуемо. Хотя назвать меня ею сейчас можно было постольку-поскольку, а всё равно внутри всё сжималось от неизвестности.

До вечера я просидела в комнате, как на иголках. Даже к обеду не спустилась, и Полин пришлось нести его в покои. А после — отнести назад остывшим и нетронутым. Ну, не могла я пересилить себя и запихнуть в рот хоть кусочек. Дарана долго наблюдала за мной и моими метаниями.

— Плохо, когда совесть неспокойна? — бросила на удивление холодно.

— Что? — я подняла голову от вышивки, которая выходила сегодня из рук вон плохо.

— А то, что теперь вам от каждого шороха вздрагивать, миледи, — невозмутимо продолжила служанка.

— От чего мне вздрагивать, я и сама решу. Тебя-то совесть не мучает? Ты могла остаться там и не ехать сюда.

Я вновь обратилась к растянутой в пяльцах ткани, но тут же уколола палец и зашипела от боли.

— Каждый ищет, где ему лучше. Я решила, что лучше для меня поехать ко двору. И я не собираюсь вас выдавать. Вы сами выдадите себя раньше, — Дарана свернула полотенце и аккуратно положила его в комод.

— Это будут только мои проблемы. Но этого не случится. И напомню, что тебе стоит молчать, иначе всё закончится для тебя плачевно, — я отложила рукоделие, наблюдая, как бледнеет лицо служанки.

Нет, всё же, хоть она и хорохорится, а боится того, что может с ней стать. Она не знает, на что я способна: и это хуже всего.

— Я уже сказала, что буду молчать.

— Я ценю молчание больше всего. И умею быть благодарной.

Дарана совсем растеряла ехидство и принялась с удвоенным старанием перекладывать вещи в комод. Как бы не пришлось сегодня собирать их снова.

Но мои муки, наконец, закончились, когда в комнату заглянула Лия и с важным видом, будто мне на казнь, возвестила: