– С вами точно всё в порядке? – спросила медсестра.

– Да… а как же Конрад? Как мой муж?

– Доктор Евалия, вы на корабль прибыли с сыном. Мужа с вами не было.

– Неправда. Сегодня сказали, что на корабле чрезвычайная ситуация. Я не сошла с ума. Упоминалось имя Конрада Аманти – врача, заразившегося смертоносным вирусом. Этот врач – мой муж! Я хочу видеть его!

– Доктор, вас не пустят к инфицированному, вы же сами понимаете! Будь он хоть Папой Римским. Больной обречён.

– Нет! Я обязана его спасти! Вы не понимаете… Мне Адам сказал, что я смогу спасти Конрада.

– Адам – плод вашего больного воображения. Доктор Евалия, вам надо немного отдохнуть. Я вам снотворного дам, и вы поспите… Всё будет хорошо, не переживайте.

– Я не хочу…, – но договорить Евалия не успела. Доза снотворного отправила её в темноту.

Главный врач корабля профессор Марк Гутман, надев защитный костюм, прошёл в бокс, который отвели инфицированному пациенту – доктору Конраду Аманти. Профессору надо было поговорить с доктором начистоту. По хорошему, чтобы избежать эпидемии на корабле, надо было Конрада умертвить, но перед тем, как это сделать, профессору требовалось понять мотивы поступка Аманти.

Преодолев несколько защитных шлюзов, профессор оказался в небольшом боксе. За подсвеченным со всех сторон столом сидел доктор-вирусолог Аманти: он работал с электронным микроскопом, потом уверенной рукой записывал результаты исследований в журнал. На звук открывшейся двери, доктор повернул осунувшееся лицо.

– А, профессор Гутман, входите. Извините, но чаем угостить не могу, – пытался отшутиться Конрад, чтобы немного разрядить атмосферу, понимая, что сейчас на него выльется шквал гнева от учителя.

– Что же ты сделал, Конрад? Как ты, врач с многолетним опытом в вирусологии, смог подвергнуть опасности наших людей? Как тебе удалось пройти медицинский осмотр? Ведь в карточке все твои анализы были в норме!

Откинув тёмную прядь волос со лба, Конрад глубоко вдохнул в себя воздух и произнёс:

– Да, действительно, анализы были в норме до того, как я подверг себя заражению…

Глаза профессора полезли на лоб от такого заявления.

– Ты сошёл с ума! Как ты мог? Зачем?

В боксе повисло молчание. Конрад поднялся со стула, выключив лампы подсветки стола.

– Марк, мы с тобой уже много лет знаем друг друга, и ты сможешь понять меня как учёный учёного: я изобрел и вакцину, и лекарство против вируса G26MG, но мои разработки остались на Земле. Мне надо было завершить начатое. Нужна была модель для исследования, но пронести на корабль ничего было нельзя. Поэтому в самый последний день перед полётом я умышленно себя инфицировал. Мы не можем знать, насколько чисты были анализы у проверенных перед полётом людей. Нельзя исключить эпидемию на борту. Но… я могу спасти всех. Первым из добровольцев, что испытает лекарство на себе, буду я, если, конечно, вы не прикончите меня раньше, – с грустной улыбкой произнес Конрад. – Я полгода исследовал вирус вместе с моим сводным братом Адамом, с которым, кстати, не виделись около пятнадцати лет, так как при разводе родители разделили нас: я остался с отцом, а Адам с матерью уехали в Израиль. Но это уже отход от темы. Так вот, у нас с братом получилось разработать вакцину, и создать лекарство, но мы не успели завершить исследования. Нашу лабораторию эвакуировали. В какой-то момент Адам, инфицированный вирусом, ушёл от меня. Думаю, он боялся за меня, так как до конца не верил в успех наших разработок. Что с ним стало – я не знаю. Но ты пойми меня, Марк! Я должен был завершить начатое! Все формулы у меня в голове, вот здесь, – постучал пальцем по лбу Конрад.

– Ты – сумасшедший! – прошептал профессор Гутман.

– В той же степени, в какой сумасшедши все учёные, – парировал Конрад. – Я просто прошу об одном: дайте мне завершить мои исследования. Я излечу себя сам. Если что-то пойдет не так – можете смело отправить меня к праотцам. Но… не сейчас. Мне многого не надо. Дайте возможность спокойно работать!

Профессор задумался. Он любил Конрада, как сына. Доктор Аманти был самым любимым его учеником, и уверенность, с которой говорил Конрад, вселяла надежду, что не всё так плохо.

– Хорошо, – уже спокойнее ответил профессор Гутман. – Но для того, чтобы избежать паники на корабле, мы объявим всем переселенцам, что инфицированный человек умертвлён. Как ты понимаешь, помощников у тебя не будет. Ты будешь один в этом боксе. Я не могу допустить даже мысли о том, что ещё кто-то заразится от тебя.

– Спасибо, Марк. Ты – настоящий друг. Вы только дайте мне возможность довести исследования до конца. О многом и не прошу.

– Будь здоров, если сможешь, – неудачно пошутил профессор, и вышел из бокса.

Конрад тяжело опустился на стул. Глаза у него были влажны. Доктор Аманти выиграл первый раунд: появился шанс, и он его не упустит.

2 часть

Евалия приоткрыла глаза. В голове гудело, а сердце сжалось в тисках, болезненно так ныло, как будто хотело напомнить о чём-то важном, что ускользало в данную минуту, но манило и притягивало за собой тайной, которую надо разгадать во что бы то ни стало. Евалия повернула голову набок. Свет от неоновых ламп лился сверху, застревал в белоснежных простынях, ослеплял глаза. Смотреть было больно. В какой-то момент мозг Евалии начал лихорадочно выдавать картинки: вот Адам, стонущий от жажды; женская рука, набирающая в шприц смертельную дозу и через некоторое время та же рука, прикрывающая глаза уснувшему навек человеку. В горле Евалии раздался стон. Слеза скатилась по щеке. Женщина вспомнила, какой грех взяла на душу – она убила мужчину, так отдалённо похожего внешне на любимого Конрада. Что это? Расплата за потерю? Зачем она собственными руками убила любовь? Но… стоп! Адам являлся ей во сне! Он что-то пытался сказать о том, что Евалия сможет спасти… Но кого? Адама? Нет. Евалия сама убила зараженного вирусом человека инъекцией. Адам во сне пытался сказать, что Конрад жив. «Да!– вскочила Евалия. – Мой муж жив! Вспомнила, но… он заражен вирусом… Как сказал Главный, Конрад является носителем вируса-убийцы, от которого нет спасения … Получается, что мой муж обречен?»