– Уберите этого сумасшедшего! – крикнул кто-то, но бредни старика уже никто не слушал. Гравитон приземлился, и толпа повалила вперёд. Каждый хотел первым попасть на борт. Люди толкались в узком проходе, забирались на крышу, царапались в окна. Кто-то схватил булыжник и попытался выбить стекло.

– Взлетаем быстрее! – скомандовал капитан.

Гулко заработал двигатель, и гравитон оторвался от земли.

– Это последний шанс, – Боск вцепился в закрытые створки дверей и напряг все свои мышцы. На его висках вздулись вены, в глазу лопнул капилляр. Двери нехотя поддались.

– Полезай внутрь, – прохрипел Боск. Азия едва успела протиснуться, прежде чем гравитон поднялся в воздух. Она дотянулась до иллюминатора и посмотрела через запотевшее стекло на отдаляющуюся фигуру дяди. Из её слегка раскосых глаз катились слёзы.

– Дядя Боск, – тихо прошептала она.

Долину накрыло ураганом. По окнам барабанил дождь, а по бортам то и дело чиркали угли. Казалось, ещё чуть-чуть – и они вскроют тонкую обшивку, а гравитон рухнет прямо среди скал.

Но капитан всех успокоил:

– Мы оторвались. Шторм позади, – и будто в подтверждение его слов над облаками показалось солнце.

+++

Освежающий лёгкий ветерок забирался под одеяло, не давая досмотреть последний сон. Азии снился дворик, заросший инжиром, и дядя в соломенной шляпе.

Она проснулась. Хватило и доли секунды, чтобы в деталях вспомнить прошедшую ночь. Её глаза наполнились слезами, а на грудь опустилась чугунная гиря воспоминаний.

«Эвэдэ больше нет».

Азия подняла голову и осмотрелась. Кругом было тихо, большая часть коек давно пустовала. Она отыскала под кроватью кроссовки и доковыляла до стола. Пожилая дама в очках протянула ей баночку без крышки.

– На, выпей, – прямо сказала она. Азия залпом осушила контейнер и ощутила жуткий приступ тошноты. – Сплюнь, – подсказала женщина, а после запечатала банку. – Твоя ДНК. Вот бланк и карандаш, заполни.

Азия взяла со стола бумажку.

– И куда мне теперь?

– Можешь сходить в столовую, она ещё работает. А можешь на сразу лайнер.

– Спасибо, – кивнула Азия, скомкала бланк и бросила в урну при входе. Впервые в жизни она не знала, как ей быть. Хорошо хоть на каждом углу стояли новенькие указатели.

За первым же холмом показался лайнер, похожий на айсберг на фоне выжженного зноем кустарника.

Вход на трап охраняли двое ребят с металлодетектором.

– Талончик, – остановил Азию один из них.

– Сейчас, – она улыбнулась, шаря по карманам. – Не знаю, куда его положила.

– Возвращайся в лагерь, тебе дадут новый.

– Но мне о-очень нужно лететь. Пожалуйста. Не хочу здесь больше оставаться.

– Ничем не могу помочь, – сухо ответил он, отодвигая её от прохода. Азия стояла в сторонке и смотрела, как люди поднимаются по трапу.

– В чём дело? – мужчина в военной форме и чёрных очках подошёл к охране.

– Талон, говорит, потеряла.

– Это же формальность, пускай проходит. – Он снял очки и посмотрел ей в глаза.

– Спасибо, – прошептала Азия.

– Не теряй больше ничего.

От его улыбки у неё замерло сердце.

– Постараюсь, – только сейчас она заметила, как нервно крутит непослушный локон.

– Давай провожу тебя? – он галантно подал ей руку.

Пока они поднимались по трапу, у Азии дрожали коленки, а слова будто застряли в горле. От этого она чувствовала себя полной дурой.

– Ну, всё мне пора. Служба, – попрощался офицер и скрылся в кабине пилота. Азия лишь грустно посмотрела ему в след.

– Вы так и будете стоять, проход загораживать? – сзади напирала женщина средних лет.

– Простите, – Азия вошла в пассажирский салон и села у окна. Её снова одолевала хандра.

«Наверняка у него есть девушка. У таких как он всегда кто-то есть. Только у меня никого. Почему всё так несправедливо? Одним всё, другим ничего». От жалости к себе Азия готова была разрыдаться, но её колена коснулась девушка с соседнего кресла:

– Эй, ты всегда такая?

– Какая? – Азия отвернулась к иллюминатору, пытаясь спрятать слёзы.

– Сидишь тут одна, распустила нюни. У тебя что-то случилось?

– Погиб мой посёлок и все близкие… а так всё в порядке! – грубо ответила Азия.

– Можно подумать, у тебя одной несчастье, и тебе одной сейчас больно, а остальные так, на пикник выбрались. – Соседка окинула взглядом салон. – У кого-то здесь погибли родители, у кого-то дети, и никто не ноет.

Азии стало неловко.