– А черт, как не к месту, - идти на пляж, устраивать разборки в такую погоду мне совсем не улыбалось.
– Значит, займемся поисками ищейки!

Обрадованный найденной альтернативой, я резко развернулся и уже куда быстрее потопал в обратном направлении. Если верить записям в смартфоне, мне нужно было посетить салон где всем желающим делали татуировки.

Кстати, все игроки начинали игру именно в цифровом отражении Соединенных Штатов Америки, зато потом открывался весь мир! Пока же, города открывались примерно так: Санта-Моника, Даунтаун, Детройт, Лос-Анжелес, Голливуд и.... дальше я не помню. Игроки начинали в различных локациях, но все они условно являлись песочницами.

Таким образом, я начал играть в Санта-Монике, потом попаду еще куда-то, и там задания для меня уже будут немного сложнее, а игроки из Голливуда попадут в Санта-Монику, и все то же самое.

Ладно, что-то меня снова увело от основной темы. Так или иначе, но я уже подошел к нужной двери - спасибо навигатору встроенному в смартфон. Поднявшись по нескольким крутым и мокрым ступенькам, приложил ключ-карту к электронному замку и толкнул открывшуюся дверь вперед.

В салоне было мрачно и даже как-то страшновато, но больше всего меня напрягло сообщение системы, где говорилось, что я попал в зону, где нападения на людей не вызовут понижение кармы - человечности и не понесут за собой потери Маскарада.

Поэтому я первым делом присел в дверном проеме, активировав Скрытность (не путать с невидимостью!) и сверяясь со шкалой шума, тут же появившейся на перефирии зрения, медленно пошел вперед.

Пока уровень шума оставался на отметке в 15-20 пунктов из ста, и в общем-то мне нечего было бояться. Тем не менее, каждое помещение я обыскивал крайне осторожно и тщательно. И тем обиднее в итоге было остаться ни с чем.

– Удивительно, - спустя тридцать минут игрового времени, я стоял в подвале здания, медленно качая головой.
– Мини локация и совершенно пустая, кроме пары журналов с тату, ничего нет. Видимо, тут множество заданий, но я их просто не активировал.

Решив так, я молча развернулся и уже хотел было покинуть подвал, как за моей спиной зазвонил телефон.

– И кто придумал поместить телефон в подвал?
– естественно, ответа мне никто не дал.

Медленно подойдя к телефону, снял трубку и слегка опасаясь поднес ее к уху.

– Алло, сладкий, ты же обещал прибыть к девяти?
– приторно-сладкий голосок из телефона, невольно вызвал дрожь в моем мертвом теле.
– Это я, Стэн Гимбл!

– Ночь привела меня сюда, но я не понимаю зачем, - с трудом прорвавшись сквозь жизнерадостность противного голоса, я произнес очередную малопонятную белиберду, чем, кажется, привел своего собеседника в восторг.

– Кто ты, малыш? Мне нужен Мак Ги, он обещал побыть моделью этой ночью?!
– судя по голосу, человек с той стороны не особенно и растроился, не застав Мак Ги у телефона.

– Лишь тень былого, говорит с тобой, - вот и поздоровался, теперь и сам порой не понимаю, что говорю.

– Ах, как своеобразно... Малыш, может быть ты пожелаешь помочь мне?
– вот и продолжение квеста.

– Моя кожа бледна, подобно предрассветному туману... Укажи место.

– "Протезы Гимбла", в конце парковой аллеи, позвони мне в домофон. Жду!

И не успел я попрощаться, как с той стороны уже повесили трубку.

Делать нечего, к тому же задание обновилось. Не теряя времени, отправился к нужному месту, жалея лишь о том, что дождь никак не хочет заканчиваться. А еще о том, что у меня нет зонта - мокрые рубашка и джинчъсы, противно липли к телу, являя миру мою не шибко мускулистую фигуру.

Добравшись до нужного адреса, позвонил в домофон и после короткого разговора, наконец попал в магазин-мастерскую протезного мастера. Уже не знаю, как правильно описать это место. Довольно темное место, должен отметить.

Пройдя через несколько комнат, спускаясь все ниже, я наконец-то оказался в небольшой комнате, судя по всему мастерской - тут был верстак, тиски и огромное количество протезов, как готовых так и не очень.

Тут же был, Гимбл.

– Приветствую!

– Кто ты, странный человек?
– красно-фиолетовая аура вокруг Стэна тут же показала мне, что он не совсем в своем уме. Я же, как дитя Малкавиана, чувствовал безумие в любых его проявлениях. И это было сродьни опьянению - мне явно нравилось чувствовать чужое безумие...