Собственное самочувствие было паршивое: болело всё тело, особенно грудь и голова. Мало того, когда попытался встать, то увидел, что правая рука прикована наручниками к раме кровати.

– Эй, есть кто-нибудь?
– произнёс я.
– Люди!

Чуть ли не сразу дверь распахнулась и на её пороге появилась невысокая коренастая женщина возрастом слегка за тридцать.

– Здравствуйте, - улыбнулся я ей.
– Вы не скажете, что со мной, где я нахожусь, и откуда вот это?
– я приподнял правую руку и потряс ей, лязгая наручниками по кровати.

– Вы ранены в грудь и голову, - торопливо произнесла та.
– Извините, больше не могу ничего сказать, запрещено. Я сейчас сообщу товарищу из органов.

– Хоть какое число!

– Извините, запрещено, - замотала она головой.
– Нельзя с вами ни о чём говорить.

Женщина подошла, осмотрела повязки на голове и груди, помогла напиться, после чего оставила меня одного. Я, было, решил воспользоваться магической книгой, чтобы наложить на себя исцеляющее заклинание, но не успел - меня посетил интересный гость.

– Здравствуйте, - поздоровался со мной молодой мужчина в командирской форме.

– Здравствуйте,- ответил я.
– А вы кто?

– Сержант государственной безопасности Старшут, - представился тот и показал удостоверение.

– Товарищ сержант, а вы не скажите какой сегодня день?
– почти умоляюще произнёс я.

Тот словно бы понимающе хмыкнул и просветил:

– Двадцатое июня, пятница.

– Двадцатое?
– переспросил я и приподнялся на локтях, но тут же рухнул обратно, когда грудь прострелила острая боль.

– Осторожнее, вы ранены, - произнёс собеседник, впрочем, без особого участия.
– У вас ещё будут вопросы?

– Да. Где я нахожусь и почему на мне наручники?

– Вы в Кобрине в военном лазарете. А почему в наручниках... скажем так, во избежание и до прояснения обстановки.

– Чего-чего?

– У вас ещё вопросы будут?
– тон сержанта стал холодным.

– Нет, - буркнул я.

– Тогда я задам свои. Ваши имя, фамилия, дата и место рождения?

– Игорь Иванович Глебов, двадцать один год, родился в Белгороде, студент. Сирота, - отбарабанил я.

– Точную дату назовите, - потребовал собеседник.

– М-м... первого апреля двадцатого года.

– Как здесь оказались?

– По делам.

– Что?

Кажется, я сказал что-то не то. В самом деле, какие дела могут быть у студента рядом с границей и на территории, которая считается в это время недружественной государственному строю?

– Так, давайте я вам кое-что скажу, товарищ сержант. Не знаю, правда, насколько ваш допуск позволяет выслушать меня.

– Уж поверьте, что позволяет, - усмехнулся тот.

– Тогда...тогда слушайте. Имя и фамилия у меня другие, как и род занятий. Возраст у меня старше, чем назвал, просто выгляжу моложе, за это и отобран для выполнения особого задания. Звание моё - младший лейтенант и трудимся мы в одной службе с вами, товарищ сержант. До поры я находился на той стороне, - я мотнул головой в сторону окна.
– А на днях с важными данными перешёл границу. Сказать могу немногое, но важное. Послезавтра рано утром, примерно около четырёх часов, Германия нап... со стороны Германии будет произведена полномасштабная провокация с применением авиации и артиллерии, а так же форсированием Буга в нескольких местах силами до пехотного полка. Со мной ещё были документы и плёнки, доставить я их должен был в условленное место... куда именно - вам не положено знать. Так же хочу сказать, что все диверсии и нападения, которые участились в последние дни, привязаны к данной провокации. Я думаю, что вы в курсе этих происшествий и завтра с вечера они усилятся. По планам немцев сочувствующие им должны нарушить связь с приграничными городами и пограничными заставами.

Энкавэдэшник от такой новости превратился в соляной столб и даже прекратил записывать карандашом мои слова.

– Вы сказали, что при вас имелись важные документы, - наконец, он отмер.

– Да. Вы их нашли?

– Нет. Вы были обнаружены тяжело раненым и в одном белье на дороге неподалёку от города. Вам повезло, что выстрелы услышал военный патруль.

– А почему я тогда прикован наручниками? Сначала решил, что это из-за документов, которые обнаружили при мне, - спросил я.
– Но если их нет, то откуда такое отношение?

– На вас одежда была, кхм, странная, - приоткрыл тайну задержания энкавэдэшник.

– Ах, вот оно что! Надписи на майке и трусах?

– Они самые.

– Ну, а что вы хотели увидеть на мне? Серп и молот с надписью СССР? Это на разведчике-нелегале в чужой стороне?
– поинтересовался я.

– Это очень странные надписи. И до проверки ваших сведений наручники не смогу снять. Я сообщу выше о ваших словах, и уже там будет принято по вам решение. Думаю, вас переведут в гарнизонный госпиталь.