Увы, заветного не обретает клада!

Напрасно, куклы заводные,

Ласкают зоны эрогенные,

Поверхностные и сквозные.

На выбор части предлагая тела,

Хваленые на сайтах порно,

Подруги цену требуют умеренную,

Но на своём стоят упорно.

Что стоит тысячу,

То отдают за сотню долларов и менее,

Готовы доллар выручать

Через побои и глумление.

Но не желают слышать,

Хотя о том просил бы целый полк,

О наслажденьях в долг…

(Пауза.)

…Пока хлопочет на блошином Рашка,

А Настя на панели клиентуру манит,

Им, в пробном браке состоящим, недосуг

Воспроизводством собственным

В приватизированной заниматься бане.

(Хотя имеется законное запечье.)

Но, собственно, продолжить род и нечем!

Бывало сравнивали Рашкинское «о-го-го»

С ключом от древнего собора.

А ныне с чем сравню его?

С пистоном для пера чернильного прибора!

Такая анатомии поруха

Влечет снижение либидо

И тягу бесполезную к порнухе,

Что сказывается катастрофически

На органах, бездействующих втуне,

И ситуации демографической…

(Пауза. Люцифер отпивает воды.)

Два слова о культуре и искусстве.

И здесь наш новодел

Отменно преуспел.

На зов его из андеграундских подвалов,

Конур, камор и будок, наскучивши молчанием,

Повылезли писатели оглодавшие, сухие

И оглушили Рашку лаем, визгом и рычанием

Маньяки ерофеевы,

Глумливые войновичи,

Бредовые пелевины,

Зловонные сорокины

И прочие лукавцы-бестии

Под уськанье Иакова

На Сороса стипендии

Совка литературно кулемесили.

Впав в креативное наитие,

Свершили сочинители открытие:

Можно картину мира красками писать,

А можно тем, чем ты привык

«Ходить» и писать.

Вскипело «современное» искусство –

Безудержно, неистово:

Смешались «классики», «митьки», «акционисты»,

Концептуальные авторитеты и босяры,

Пейсы, бородки, бороды и бородищи –

Народ до жирного приварка ярый.

Посыпались перечисления и бартер

На плеши пионеров медиарта.

Явились галереи, центры, инсталляции,

Корпоративные площадки стадные,

Оплаченные из казны Иаковом нещадно.

Дискуссии, салоны, классы, лекции…

Открылись гениальные «проекты и коллекции».

Мараты гельманы по всей стране таскали

Срамные биеннале.

(За мусор прикладной

Шальные хрусты брали!).

На пальцах Рашке доказал бомонд трескучий,

Что жизнь – не одоленье бездн и кручей,

А только наглость, жадность и обыденность.

Жистянка – суть гниение, а вовсе не горение,

А потому Раше, как есть он детище застоя,

Фантом, пузырь и чистый вымысел,

Геройствовать и далее не стоит.

…Не устоял в Иаковских перетрубациях

И культ державный –

Тысячелетний, византийский, православный.

В тотальной счастья ловле

И он –увы! – предмет обмена и торговли.

Язычество долит финансовых скопцов,

Тускнеет вера праотцов.

Казалось бы, святые пастыри

Должны мирян бодрить,

Оплакивая жизнь греховную.

Увы, иное на уме отцов духовных –

Налоги, требы, бизнес, меценаты…

Ещё вилявый сволочь-казначей

И мизерный (опять-таки, увы!) конверт архиерею.

Крест золотой на пузе у владыки,

За веру православную страдальца,

Величиною с плотницкий середний палец.

Может обидеться епископ

На подношенье тощее

И батюшке пожаловать приход

Какой-нибудь «попроще»…

…И паства хороша!

Сказать по чести вам о Святогоре и Раша…

Совок и сын, ещё не холощённые,

Воды были чистейшей хамы:

Прослыли атеистами, учёными,

И лишь на Пасху да на Рождество –