И в Рим на триумф свой отправил!

Из кедра инвентарь, из кипариса и маслины

Вагонами на запад гнал, скотина!

Хищения размах сравнится – господи, спаси! –

С разгулом иудейских комиссаров на Руси.

Пропал алтарь кадильный,

Десяток седмисвещников светильных,

А что нахапал Тит во Дворике священников

И во Дворе народа –

Пересчитать не хватит года!

И даже Двор язычников,

Где я, как финансист-меняла, рос,

Где буйствовал пророк Христос,

Где жертвенных мы продавали с выгодой

Тельцов, козлов и голубей, –

Наш знаменитый скотный двор, тех лет Бродвей,

Очищен был до нитки –

Гевалт! Мы даже не успели умыкнуть

Священные пожитки!

А сколько драгоценной древесины

Сгинуло, ситтима!

Отец, мы горькой теме этой

Отдельную беседу посвятим.

Как вспомню, Отче, о погроме титовом,

Во мне свирепый оживает троглодит,

Беда сухая грудь теснит,

Буровит лёгкие и плевру:

По курсу настоящему убытки досягают

Неисчислимых лярдов евро!

Мы, Ротшильды несчастные, до сей поры, поверь,

Оправиться не можем от потерь!

Вы спросите, на кой я вспоминаю нечестивца Тита?

(Пауза. Иаков напрягается и выкрикивает.)

А кто мене наклады возместит?!?

(Горестно кашляет, хлюпает носом и вновь вдохновляется.)

… Хазария – в духовном росте был мой следующий,

По вашей схеме, сенситивный, шаг:

На Волге я молился Яхве ревностно

И принимал из Киева ясак.

Русейские прекрасно помню барыши,

Особенно бобры там хороши!..

(Иаков запинается.)

…Когда б не князя Святослава вислоусого

Оттянутые палаши…

(Иаков печально опускает голову.)

Тогда я понял достоверно,

Что идолопоклонство скверно.

Кумирник Святослав

По камышам за мной устроил шмон,

Меня, как волка, порскал он.

Но я, как пел блаженный Вольдемар,

За красные флажки устроил дёру

И спас сундук: спасибо дромадёру!

Да, я утёк, захлопнул двери.

Но кто, чёрт побирай,

Окупит мне славянские потери?!?

(Горько вздохнув.)

После того, друзья мои, житья была глава

В стране сосисок и ржаного пива.

Там, в «Талмуд Тора»,

В меня священные вколачивали тексты.

Но больше мне запомнились

Ужорные кошерные бифштексы.

Наш рабби мне сказал в лицо:

«Чёрт с ними, Святославами и Титами!

Старик, с таким прекрасным аппетитом

Быть тебе русским референтом!»

И долго бормотал рефреном:

«Чтоб всем ивримам стало так!»

Наш рабби был большой добряк.

Конечно, я к рациональной жизни

Был не вполне ещё готов,

И добытое часто вырывали

Из крепких, но неопытных зубов.

(Иаков вспоминает, повеселев.)

…Я финансировал Колумба, Ваша честь,

Его проект был адски дорогой.

Он при последней нашей встрече

Меня пытался изувечить

Подзорной медною трубой.

Под поручительство Пинсона-капитана

Испанские марраны

Набили Христофору золотом карманы.

В ту пору я раввина зятем был,

Марранами руководил.

Вы слышали, надеюсь я, о Меломеде?

Это моя мошна Колумба привела к победе!

Звал адмирала океанский бриз,

Сокровище его не занимало.

Но я потребовал рундук металла!

В конечном счёте мы договорились,

И души наши в западную сторону

По ветерку совместно понеслись.

Но были и просчёты. Боже!

Бандит Писсарро до сих пор мне должен.

В Перу исчез, подлец!

Он где-то здесь, у вас, надыбай мне его, Отец!

Рационалису хоть чёрта финансировать, такое моё мнение:

Открытие Америки, апачей избиение…

Ведь это я на пляжах океанских

Закладывал привозы, синагоги, храмы христианские.

Привозы обращались в города,