Не трогай то, да не касайся этого.

Ой-вей! Как я судебной не люблю мотни!

(Жадно выпивает полный фиал вина.)

Отец! Меня трясет благоговенья дрожь.

Но если честно-откровенно,

Ивашка Святогоров был хорош!

Коммунистической упорно

До самого конца держался формы,

Не ведал в алкоголе нормы,

Внезапным был подвержен уросям,

Порой клевался наподобие гуся.

Хорош и Рашка! Клепал ударные объекты,

Заполонил строительством страну,

А как пошить подгузники – ни тпру, ни ну!

(Иаков, торопясь, поедает закуски.)

Да что подгузники, товар высокой технологии –

О, боги! –

Прокладки женские не мог осилить,

При этакой-то всенародной силе!

(Иаков ловко орудует вилкой и помогает себе правой рукой.)

Для позитивного рабочего настроя,

Выравниванья мирового строя,

Я сделал, я считаю, главное:

Я Ваню оголил и окопал –

Отсёк нажитый капитал:

Для Святогора это – лишнее.

(Иаков взмахивает рукой, отсекая нечто.)

Успех нас ожидает и подавно,

Если удастся расточить

Саму и память о его мошне!

Иван и этот его отпрыск Рашка,

Имея в голове коммунистическую кашу,

Могли, подшившись от запоя,

Что-нибудь выкинуть тако-ое!

Подшитых не поймёшь:

Устроят, например – ха-ха! –

«По справедливости» делёж!

Не сами, так супруги их, кобылы.

Тем более, что отнимать-то

Ни у кого и ничего на этот раз не надо было,

И смертным боем никого не надо было бить,

А только оприходовать и по-де-лить!

(Иаков жадно испивает вина, окидывает озабоченным взглядом стол.)

…Но это бы Россию

На азиатчину сносило!

Пришлось прибегнуть к операции.

Совка не жалко,

Дедуле в самый раз без детородной палки.

А младшего бескровно ошарашили,

С имуществом предупредили шашни.

Он, Рашка, прав своих так называемых

Теперь сам не возьмёт,

В аренду не отдаст

И в траст не сдаст.

А главное, помёту своему не передаст!

БОДИ-БОГ (медленно, тягуче).

Мы тут посоветовались, как говорится,

И Я решил… доцент,

Тебя отправить на поправку в хостелцентр,

К сапожнику Василию Блаженному.

Ты слышал о таком?

(Иаков замолк и застыл в изумлении.)

Короче говоря, в дурдом.

ИАКОВ (ошеломлённо обводит глазами участников трапезы).

В дурдом? Зачем?

И почему к сапожнику?

Нашли спеца!

БОДИ-БОГ.

Там у него подворье и лечебница.

Василий пользует толпу большевиков,

Громил идейных истовых.

А ныне корпус заложил

Для фишеров-монетаристов.

ЛЮЦИФЕР (деловито).

Сам Грозный Иоанн – а он в психозах смыслил! –

Лечился у провидца человеческих сердец и мыслей.

И результаты были неплохие

Юродивого психотерапии.

Пройдя реадаптацию Блаженного Василия,

Славнейший из мучителей российских,

Как хроники о том трубят,

Веревкою пеньковою перепилил

Не более пятка княжат

И порубал лишь одного

Слона персидского в куски,

То ли по дури, то ли от тоски,

А может быть, из-за персидской лени

Не пожелавшего перед верховным властелином русским

Встать на персидские бревноподобные колени…

БОДИ-БОГ (понизив голос, заботливо.)

Ты Мне внушаешь опасения, мой друг,

Ты изменился на глазах.

В последнем слове ты поминал

Римского Тита, князя Святослава,

Свой перманентный крах,

На горькую судьбу пенял пространно,

Хромал, чесался…

Сейчас ты бодр и весел… странно.

ИАКОВ (недовольно).

Там было заседание Суда, улик выуживание,