В первое мгновение я словно ослепла: ревущий ветер швырнул воду мне в лицо и в глаза, с силой хлестнув колючим зимним дождем. Я утерлась ладонями. Внизу в траншеях ливень окончательно загасил пламя — слабо мерцали лишь несколько последних очагов. Одоспешенные воины с обеих сторон оскальзывались и падали в этом внезапном паводке глубиной по самую щиколотку. Из дыры в стене извергалась жидкая грязь. Теперь, когда огонь погас, люди барона хлынули в пролом с пиками, отпихивая рвущихся внутрь врагов. Брешь прямо-таки ощетинилась остриями. Я облегченно привалилась к подоконнику: мы остановили пожар Сольи, мы остановили наступление Марека! Принц уже растратил невесть сколько магии — наверняка больше, чем может себе позволить, — и так ничего и не добился. Пожалуй, теперь он дважды подумает…

— Готовься, — предостерег Саркан.

Солья налагал очередное заклинание. Он воздел руки под определенным углом, растопырил пальцы и поглядел четко сквозь них. Из каждого пальца выстрелили серебряные линии — и расщепились натрое. Линии по дуге перекинулись через стену, и каждая нашла себе мишень — чей-то глаз, щель в броне у горла, локоть мечевой руки, точку над сердцем.

Насколько я могла видеть, линии вообще ничего не делали. Просто висели в воздухе, едва различимые в темноте. А затем в воздухе запели десятки тетив: позади шеренги пехотинцев Марек в три ряда выстроил лучников. Стрелы заскользили по серебряным линиям точно в цель.

Я протестующе выставила вперед руку — а что толку? Стрелы летели без промаха. Тридцать человек упали как подкошенные, убитые одним махом, а ведь все они только что обороняли пролом. Солдаты Марека хлынули в брешь и рассыпались по траншее, сзади напирала остальная армия. Враги принялись теснить бароновых солдат назад, к первому туннелю.

За каждый дюйм сражались не на жизнь, а на смерть. Отряд барона ощетинился частоколом мечей и копий; в таком узком проходе Марековы люди никак не могли до них добраться, не напоровшись на острия. Но Солья метнул через стену на защитников еще один залп стрел. Саркан отвернулся; он лихорадочно перебирал свитки и листал книги, в поисках хоть какого-нибудь ответного заклинания — вот только времени на эти поиски уже не было.

Я снова простерла руку и попробовала применить тот самый заговор, которым воспользовался Дракон, чтобы перенести Касю в башню с горного склона.

— Туал, туал, туал, — позвала я серебристые нити, потянулась к ним, и они, позванивая, зацепились за мои пальцы. Я высунулась из окна и отшвырнула их прочь, вниз, к вершине стены. Стрелы последовали за ними, ударились о камень и попадали беспорядочной грудой.

Мгновение я думала, что серебряный свет просто задержался у меня на руках, отражаясь в лице. И тут Саркан прокричал:

— Берегись!

С десяток новых серебряных линий указывали сквозь окно точно на меня, нитями протянулись к моему горлу, груди и глазам. За какую-то долю секунды я сгребла их за концы — прямо пучком — и слепо отшвырнула от себя. А в следующий миг в библиотеку со свистом влетел залп стрел, и все они ударили туда, куда я отбросила нити — в книжный шкаф, в пол и в кресло, — и глубоко впились в дерево, подрагивая оперением.

Я вытаращилась на них, слишком потрясенная, чтобы испугаться сразу — не вполне осознавая, что меня едва не изрешетила дюжина стрел. Снаружи взревела пушка. Я уже начинала привыкать к этому шуму. Я непроизвольно вздрогнула, даже не оглянувшись, все еще отчасти завороженная тем, как близко от меня прошли стрелы. Но Саркан внезапно опрокинул стол, и он грохнулся на пол всей тяжестью — аж стулья содрогнулись. Бумаги и свитки разлетелись во все стороны. Саркан рванул меня вниз, под защиту столешницы. Пронзительный свист пушечного ядра звучал все ближе.

Нам вполне хватило времени понять, что сейчас произойдет — а вот на то, чтобы что-то предпринять, уже не хватило. Я скорчилась под боком у Саркана, уставившись на нижнюю часть стола: сквозь массивные деревянные перекладины пробивались лучи света. И тут в окно, раздробив подоконник и с треском высадив раму, влетело ядро. Стекло осыпалось тысячью осколков. А само ядро покатилось дальше, с глухим стуком ударилось о каменную стену, разорвалось на части — и по комнате, клубясь, пополз серый дым.

Саркан закрыл мне рукой рот и нос. Я задержала дыхание: я узнала заклинание окаменения. Серый туман беззвучно катился к нам. Саркан поманил с потолка одного из своих «стражей», и невесомая сфера плавно слетела ему в руку. Он надорвал тонкую оболочку, проделал дыру и повелительным жестом, не говоря ни слова, загнал серый дым внутрь. Пузырь вместил его весь: туман бурлил и клубился внутри как облако.

Еще до того как Саркан закончил, мои легкие готовы были разорваться. Ветер с шумом задувал в пролом, книги рассыпались, громко шелестели вырванные страницы. Мы придвинули стол к зияющей бреши, чтобы самим ненароком не выпасть из окна. Саркан подобрал с помощью тряпки осколок раскаленного ядра и поднес к нему «стража» — словно пса пускал по следу.

— Менья каижа, стоннан олит, — проговорил он над пузырем и вытолкнул его в ночное небо. «Страж» заскользил прочь и серым пятнышком растаял в тумане.

Все это и нескольких минут не продлилось — дольше я бы не дыша не выдержала. Но в траншею прорывались все новые Марековы солдаты и оттесняли дружину барона назад, к первому из туннелей. Солья обрушил на защитников башни очередной залп стрел и расчистил еще больше места для атакующих. Хуже того — Марек и его рыцари ехали верхом вдоль стены позади солдат и понукали их: на моих глазах они пускали в ход хлысты и копья против своих же людей, загоняя их в пролом.