Кася взялась за стрелу обеими руками и отломила оперенное древко, все еще торчавшее у меня из груди. Острие подрагивало внутри меня. Рот мой открывался и закрывался в беззвучной агонии. Я задыхалась. Кася торопливо повытаскивала острые щепки, выровняла стрелу как могла, затем перевернула меня на бок, придвинув к стене, и одним кошмарным толчком пропихнула стрелу внутрь. Взялась за острие, что вышло у меня из спины, и вытащила весь обломок с другой стороны.

Я застонала; по груди и спине потекла горячая кровь. Саркан загодя открыл склянку. Он вылил жидкость в горсть и теперь втирал ее мне в кожу, умащая открытую рану. Зелье жгло огнем. Я попыталась оттолкнуть Саркана ослабевшей рукой. Не обращая на меня внимания, он оттянул платье, чтобы влить побольше; затем Кася перекатила меня вперед, и они обработали снадобьем рану на спине. Я заорала — внезапно ко мне вернулся голос. Кася дала мне смятую тряпку; я вцепилась в нее зубами, дрожа всем телом.

Боль не проходила, но усиливалась. Я отодвинулась от Каси с Сарканом и попыталась вжаться в стену, в прохладный и твердый камень, словно чтобы стать его частью и ничего больше не чувствовать. Жалобно поскуливая, я царапала штукатурку ногтями, ощущая на плече Касину руку, — и вдруг самое худшее миновало. Ток крови замедлился и иссяк. Ко мне вернулось зрение; я снова слышала шум битвы на лестнице, и глухой стук мечей друг по другу и по каменным стенам, и металлический скрежет, и иногда — звон. Сквозь баррикаду сочилась кровь.

Саркан сполз по стене рядом со мною; губы его еще двигались, но почти беззвучно; глаза зажмурились от напряжения. «Призывание» было что замок на песке, у которого смыло одну из стен и все остальное, того гляди, осядет. Саркан удерживал его грубой силой. Я гадала про себя: а если замок все-таки рухнет, поглотит ли пустота всю нашу башню и всех нас, оставив в мире бездонную дыру, а затем схлопнется, склон горы обвалится и заполнит выеденное углубление в земле, словно никто из нас никогда не существовал?

Саркан открыл глаза и поглядел на меня. Жестом указал на Касю, на детей, съежившихся позади нее, испуганно выглядывающих из-за бочки. И взмахнул рукой: уходите. Дракон требовал, чтобы я забрала их всех и бежала прочь, чтобы перенесла нас из башни куда-нибудь в другое место. Я замешкалась. Он сердито сверкнул глазами и обвел рукой пустой пол. Книга исчезла: «Призывания» больше не было. Мы не сможем завершить заклинание, и когда силы Саркана иссякнут…

Я вдохнула поглубже, сплела с ним пальцы и вернулась к заклинанию. Саркан мне противился. Поначалу я запела тихонько, короткими выдохами, просто нащупывая путь. Карты у нас больше не было, и слов я не помнила, но мы ведь уже проделывали все то же самое прежде. Я помнила, куда мы шли и что пытались построить. Я подгребла песка к стенам замка и прорыла протяженный широкий ров для защиты от набегающих волн. Я мурлыкала про себя обрывки сказок и песен. Я представляла себе, как подсыпаю еще песка, и еще. Саркан озадаченно отстранился от чародейства, не будучи уверен, что сможет мне помочь. Я пропела ему песенку подлиннее, вставляя в нее обрывки мелодии — точно горстку влажной гальки вложила ему в руку. И Саркан принялся медленно отдавать ее мне в размеренном и четком речитативе, выкладывая камешки один за одним у основания стены из мокрого песка, воздвигая нашу башню все выше и выше.

Чары набирали силу; они снова окрепли. Мы остановили падение. Я продолжала, я тыкалась туда-сюда, находила дорогу и показывала ее Саркану. Я подгребала еще песка, предоставляя ему выравнивать стену до гладкости; вместе мы воткнули сверху ветку с листьями как развевающееся знамя. Дышала я по-прежнему с трудом. В груди у меня словно застрял странный складчатый узел, и там, где все еще действовал эликсир, ощущалась тугая боль, но магия струилась сквозь меня — прозрачная, светоносная и быстрая, — переполняя все мое существо.

Раздались крики. Последние уцелевшие из числа бароновой дружины перебирались на нашу сторону баррикады. Почти все они побросали мечи; они просто пытались спастись. Сверху по лестнице струился свет; вопли ему предшествовали. Солдаты протягивали руки и помогали бегущим перелезть через завал. Их было не так уж и много. Людской поток иссяк, солдаты побросали наверх последние охапки хвороста и здоровенные железные котлы и перегородили проход как смогли. Позади баррикады эхом раскатывался голос Марека; блеснули золотые волосы королевы. Солдаты барона тыкали в нее копьями, но острия лишь скользили по ее коже. Заграждение рушилось.

Мы по-прежнему не могли оторваться от заклинания. Кася подбежала к стене и с усилием открыла дверь в гробницу.

— Туда, вниз, быстро! — скомандовала она детям. Малыши, спотыкаясь, кинулись вниз по лестнице. Кася подхватила меня под руку и помогла встать, Саркан с трудом поднялся сам. Кася втолкнула нас внутрь, подобрала с пола свой меч и выхватила из шкафчика еще одну запечатанную склянку. — Туда! — крикнула она солдатам. Они себя ждать не заставили.

«Призывание» последовало за нами. Я шла по винтовой лестнице все вниз и вниз, Саркан не отставал, и между нами пела магия. Наверху послышался скрежет, и на лестнице разом стемнело: кто-то из солдат захлопнул дверь. Старинные письмена по обе стороны от ступеней сияли в полумраке и тихо что-то нашептывали, и я осознала, что чуть-чуть перестраиваю наше чародейство, чтобы плавно и мягко проскользить мимо этой магии. Мое ощущение от нашей внутренней башни неуловимо менялось; она ширилась, делалась более приземистой, появлялись террасы, и окна, и золотой купол сверху, и стены из бледно-белого камня с серебряной вязью букв, в точности как здесь, на лестнице. Голос Саркана замедлился, он тоже это увидел: древнюю башню, утраченную башню давних времен. Повсюду вокруг нас все ярче брезжил свет.

Мы вошли в круглую комнату у основания лестницы. Здесь было душно, на всех воздуха не хватало, но Кася схватила один из старых железных подсвечников и его массивным основанием пробила стену гробницы — только кирпичи посыпались. Повеяло прохладой; Кася втолкнула детей внутрь и велела спрятаться за гробницей древнего короля.

Высоко над нами послышался грохот разбиваемого камня. Королева вела Марека и его людей вдогонку за нами. В комнату протиснулись несколько дюжин солдат: они жались к стенам, в лицах их читался страх. Все были в желтых сюрко или в том, что от них осталось: значит, наши — но лиц я не узнавала. Барона я не видела. Вдалеке снова зазвенели мечи; последние уцелевшие солдаты Желтых Топей, застрявшие на лестнице, вступили в сражение. Свет «Призывания» быстро нарастал.