Захожу переодеться в номер и застаю неожиданную картину: обозленная Вера терзает только что вернувшегося Леху, требуя от него сказать, куда это я отправился. "Мамонт" держит оборону, и молчит как партизан, хотя мою записку он явно прочел. Увидев меня в дверях с пачкой газет, Вера бросает Леху и переключается на меня

– Витя, где тебя носит? Мы тебя обыскались!

– Кто "мы"? И зачем "обыскались"?

– Ну... я, Альдона, мама... Мы хотели узнать, когда ты поедешь в посольство. Надо же спасать Ладу!

Судя по ее неуверенности, вопросы я задал правильные. А раз Альдоны и Лады тут нет, то настоящей причины объявления меня в международный розыск я так от нее и не услышу. Похоже, просто кто-то собрался спасать меня "из лап итальянской хищницы", как за глаза называет Анну Верина мать. И я даже догадываюсь, кто именно с утра накрутил девушку. Устраивать разборки при "мамонте" я не собираюсь, а уж тем более давать кому-то отчет о том, где я был. Покупал газеты. Завтракал. И на этом все. А теперь уезжаю в посольство. С Лехой. От моего сдержанного тона у Заи начинают дрожать губы и она уже готова заплакать, но сегодня на меня это не действует. Из-за своей глупой ревности она выставила себя перед Лехой дурочкой, а заодно и меня разозлила. Мамонт от греха подальше сбегает в душ, Вера же уходит, громко хлопнув дверью.

– --

В посольстве нас, конечно, никто не ждет. Охранник на воротах придирчиво проверяет документы, после чего все-таки пропускает на территорию посольства. И вскоре я жму в дверной звонок. Долго жму. Леха стучит кулаком в дверь. Наконец, наружу выглядывает какой-то воскресный клерк.

– Вот ду ю вонт?
– нас не узнают и приходится поднять на уровень груди английский газету с моей фотографией

– А... Селезнев. Красные Звезды - молодой дипломат переходит на русский и наконец, начинает соображать - Вы к кому?

– К послу

– Так никого нет, воскресенье же - парень пожимает плечами и начинает потихоньку закрывать дверь - Приходите завтра.

Я ногой не даю ему закрыть дверь.

– Открывай и вызывай посла. Мне надо срочно позвонить в Союз

– Перестаньте хулиганить!
– клерк пытается вытолкнуть меня, Леха резко дергает дверь на себя

– Звони послу или начинай собирать вещи! В МГИМО как раз не хватает преподавателей английского

Ради Лады я не просто клерка, я самого посла на британский флаг порву.

Мы входим внутрь, побледневший парень жмет тревожную кнопку. На первый этаж по большой лестнице сбегают два охранника. Они то как раз нас сразу узнают. Я не удивлен. Посольство стерегут "бурильщики", а они по должности обязаны все знать.

– Николай, что случилось?
– высокий подтянутый мужчина с интересом рассматривает меня, засовывая пистолет в кобуру подмышкой

– Да вот... рвутся в посольство. Хотят посла

– Селезнев?
– охранник протягивает мне ладонь для рукопожатия - Есть на ваш счет инструкции. Николай, пропусти. Я сам позвоню товарищу Лунькову.

Нас отводят в одну из комнат на втором этаже, наливают чаю. Сидим, ждем у моря погоды. Пока ждем, зачитываю Лехе самые смешные пассажи из воскресных газет. "Мамонт" неделикатно ржет. Опять вспоминает анекдот про "Слава богу, мы Романовы".

– Вить, а у тебя с Анной все серьезно?
– Леха отставляет в сторону чашку с чаем, начинает оттирать салфеткой руки от газетной краски

– Серьезнее некуда - вздыхаю я - Обручиться хотим

– Да ты что!
– "мамонт" от избытка чувств хлопает ладонью по столу, после чего глазами показывает мне на потолок, намекая на прослушку

– "Они" все знают - я пожимаю плечами - И уже даже одобрили.

– А как же...
– тут Леха осекается, но я хорошо его понимаю с полуслова. Как же Вера? И Альдона. Действительно, как? Ситуация меня мучит все больше и больше. Собрал вокруг себя гарем, но я то ни разу не падишах. Советское общество, что бы ни говорили про построение развитого социализма - по своей сути патриархально. Многочисленные связи с женщинами в нем не приветствуются. Парткомы регулярно ломают карьеры людей за "аморалку". Мне пока многое сходит с рук, но вечно это не продлится. Той же Татьяне Геннадиевне достаточно подождать меньше года до моего 16-ти летия, после чего поднять шум насчет своей дочери. Соблазнил, бросил... А бросил ли я Веру? Пожалуй, нет. "Зая" все еще меня привлекает. Просто на фоне Анны любая девушка меркнет. Мнда... совсем я запутался в своих дамах.

– Эх...
– Леха чешет в затылке, понимая мое состояние - Прилетит тебе от матери.

– От деда прилетит еще больше - я отбрасываю в сторону газету и также начинаю оттирать руки.

В комнату заходит посол. Николай Митрофанович одет неформально - светлые брюки, рубашка с темным пуловером. Впрочем, дипломат причесан, чисто выбрит...

– Ну что боец - улыбается Луньков - Навел шороху в посольстве?

– У меня солистку хотят выслать в Союз!
– я хмурюсь, но все-таки встаю и жму послу руку - Можно позвонить по защищенной линии Романову?