Запястье завибрировало, и я провела по нему, отвечая на вызов. Вживленный под кожу коммуникатор – единственная модификация собственного тела, на которую пошла, нарушив завещание отца.

– Софи-и-и-и! – раздался вопль Алисии в моем правом ухе, вынудив поморщиться. – Ну где ты, черт возьми?!

Если моя помощница и подруга скатилась до старинных ругательств, дело и правда дрянь. Либо это что-то эпичное, вроде пятничной попойки, с которой ее нужно было забрать, пока она не проснулась в недоумении в незнакомой постели. Но сейчас точно не этот вариант.

– Что еще? – буркнула я, потирая кожу за многострадальным ухом.

– Пилад вызывал меня уже раз десять за последние четверть часа и требовал твоего явления к нему в кабинет!

– Хм-м-м… – я сверилась с мягко мерцающими цифрами на запястье и заметила: – Вообще-то до начала рабочего дня еще три с половиной минуты.

– Софи! – взвизгнула Алисия, заставляя меня дернуться. – Всем в институте известно, что ты днюешь и ночуешь тут и тебя можно застать на работе почти всегда! Шевелись давай! Тут, похоже, дело, не терпящее отлагательств!

– Поконкретнее можно? – недовольно проворчала я.

– А вот нельзя! – отрезала подруга. – Шевели булками давай!

Кривясь и ворча, я все же перешла на быстрый шаг, а потом и на бег. Скользнув запястьем по сканеру входа и влетев в бесшумно разъехавшиеся тонированные стеклянные двери, тут же наткнулась на Алисию, что сейчас, очевидно, изображала старинный сказочный указатель направления на дороге, тыча вытянутой рукой в сторону кабинета руководителя нашего научного центра. Судя по поджатым губам, говорить со мной пока она не намеревалась. Ну и ладно. Стремительно прошагав по упругому, гасящему звук покрытию длинного коридора, я замерла с поднятой рукой перед чуть отъехавшей дверью, услышав беседу на повышенных тонах.

– Поверить не могу, что нельзя подыскать Модификата на это место! – раздраженно почти рычал некто неизвестный.

– Капитан, я понимаю Вашу обеспокоенность, но прошу держать себя в руках и помнить, что время весьма ограничено для того, чтобы перебирать кандидатурами, и еще не факт, что даже София согласится!

– Еще бы она отказалась от такой возможности! – насмешливо фыркнул наглый незнакомец и уже перестал мне нравиться, несмотря на обалденный тембр голоса. – Как будто каждый день Естественным выпадает подобный шанс!

– Капитан! – строго рыкнул мой шеф. – Прошу не забываться! Насколько мне известно, политика генетической дискриминации совсем не приветствуется Космическим Департаментом!

– Да при чем тут дискриминация! – и не подумал сменить тон этот самый капитан. – Вы хоть представляете, какая это морока и риск для здоровья для тех, кто не рожден усовершенствованным?

– Хочу напомнить, друг мой, что первые шаги в освоении космоса сделаны теми самыми неусовершенствованными, о коих Вы столь заносчиво отзываетесь!

– Я ни в коей мере не собирался оскорблять память первопроходцев и умалять их заслуги, но сейчас космические путешествия приобрели совершенно другие размахи и продолжительность, и людям, не имеющим специфических особенностей, они даются не просто трудно, а иногда и наносят непоправимый вред организму. И меня просто бесит необходимость быть за это ответственным.

Мне надоело слушать, и, однократно стукнув по двери, я шагнула внутрь.

– Какие же амбиции надо иметь, чтобы единолично причислять себе ответственность за воздействие невесомости, космической радиации и прочих природный факторов на человеческий организм, – желчно произнесла я, рассматривая индивидуума, самолично возложившего на себя столь тяжкую ношу.

– София, наконец-то, – как-то чересчур радостно поднялся мне навстречу Пилад Зеска, единственный и неповторимый руководитель нашего центра сколько себя помню. Когда в мои три с половиной он появился на одной из вечеринок выходного дня в доме моих родителей, я испугалась его экзотической внешности, племенных тату и мимики едва ли не до усрачки. Годы спустя я уже не представляла своей жизни без его присутствия и временами диковатой странной манеры поведения, что, как ни странно, пленяла женщин. Когда-то Пилад стоял у истоков и в прямом смысле у фундамента центра вместе с моим отцом и после смерти папы, очевидно, считал своим долгом опекать меня так или иначе.

– София, знакомься, это Рожер Тюссан, капитан одного из наших «Ковчегов». Думаю, тебе знакомо его лицо и ты слышала о нем.

Я уставилась на будто нехотя поднявшегося высокого брюнета, сухо кивнувшего мне и не потрудившегося скрыть недовольство после быстрого взгляда, просканировавшего меня с головы до ног. Ну еще бы, благодаря шумихе в новостях, только слепой не узнал бы этого красавчика в лицо и не вспомнил бы каждой детали его биографии.

Модификат, рост – двести пять сантиметров, возраст – тридцать шесть лет, тип европеоидный, цвет глаз светло-карий, хотя по мне так скорее золотисто-желтый. Родители данного индивидуума были прямо-таки помешаны на космосе и поэтому заказали максимальный пакет усовершенствований, благодаря которым Рожер с малых лет практически жил как минимум на орбите Земли, не испытывая ни малейших проблем со здоровьем, неминуемо возникающих у Естественных и даже у многих Модификатов. Отличник, эрудит, потрясающие достижения в математике и навигации, способности руководителя и адаптация выше всяких похвал, да к тому же еще и красавчик, каких мало даже среди измененных. Короче, идеальный кандидат на роль капитана на первом «Ковчеге» в глазах всей земной общественности. И с этой минуты – заносчивый засранец в моих.