После кулеша стали пить кумыс и чай с тутпистом.

– Смотрю я, Джасур-ака, детей в кишлаке много, – опять заговорил Нарожный.

– Ну да, ну да. – Старик посветлел лицом. – Хвала аллаху.

– Я к тому это говорю, что им ведь учиться надо. – Политрук вперил в председателя пристальный взгляд. – А у нас в Мургабе школа есть, и учителя хорошие. А в Хороге вон и интернат открыли.

Старик засопел и отвёл в сторону глаза.

– Что молчишь, председатель? – продолжал допытываться Нарожный. Его голос при этом стал более строгим. – Или я не прав?

– Прав, командир, прав. – Старик тяжело вздохнул, покряхтел. Было заметно, что эта тема ему не очень приятна.

– Советская власть, Джасур-ака, хочет, чтобы в нашей стране жили образованные люди. Ведь необразованному, тёмному народу легче мозги задурить всякой религиозной чушью. Такой народ проще с пути сбивать и в узде держать. Правильно? То-то же. – Нарожный опять вошёл в раж, сделался возбуждённым. – При царском самодержавии в России миллионы неграмотных были, потому что капиталистам и помещикам это было на руку.

Пограничники молча слушали разговор. Лейтенант Ларионов тоже молчал, лишь время от времени с интересом поглядывая на председателя.

Некоторые задымили самокрутками. Семён не курил, поэтому опёрся спиной на один из деревянных столбов, поддерживающих навес над столом, и разглядывал долину и окружающие её горы.

Ветер немного поутих, и сделалось довольно-таки тепло. Солнечные лучи приятно ласкали лицо. Хотелось, чтобы такая погода продлилась как можно дольше. Но, судя по рассказам старожилов комендатуры, вот-вот в Аличурскую долину должна была прийти суровая памирская зима со свирепыми морозами да буранами. Горные перевалы завалит глубокий снег, и они закроются до самого конца весны. Многие кишлаки и пограничные заставы на несколько месяцев окажутся отрезанными друг от друга и от всей огромной страны…

– Так что скажешь насчёт школы, Джасур-ака? – немного успокоившись, спросил Нарожный.

– Ты же знаешь, командир, что у нас всё не так просто, – поникнув головой, устало произнёс старик. – Нужно решить этот вопрос с Ага-ханом.

– Опять этот ваш Ага-хан! – тут же вспылил политрук. – Сколько можно разводить средневековье? У нас в стране руководит Советская власть! Так или не так?

– Ну, так, так… – мрачнея, закивал председатель. – Но и ты нас пойми…

– Да не хочу я этого понимать… – Нарожный вскочил и опять заходил вдоль стола. – Давно пора покончить с этими пережитками.

– Покончим, командир, обязательно покончим. Ты только не торопи.

– Да как же не торопить? Уже сколько лет вся эта бодяга длится… Ваш Ага-хан давно сидит в Афганистане и носа оттуда не кажет, а вы всё слушаете его. Может, и золото для него опять собираете? А?

Старик отвёл глаза и ничего не ответил.

– Вот то ж… – Политрук покачал головой. – В общем, со школой определяйтесь да не затягивайте. Понятно?

– Понятно.

– Ну и хорошо. – Нарожный неожиданно улыбнулся и протянул председателю руку. – Ну ладно, Джасур-ака, спасибо тебе за радушный приём. Пора нам дальше ехать, а то, не ровён час, басмачи опять просочатся. Что-то совсем они обнаглели в последнее время. Видно, надеются, что Гитлер победит. Только шиш им от Советской власти. Не дождутся.

– И куда вы теперь? – спросил старик, пожимая протянутую руку.

– Двинем в Сасыккуль, а оттуда на перевал. Бойцов на заставе мало. Надо помочь им, а то вдруг банда опять сунется.

– Понятно, – кивнул председатель. – Удачи тебе, командир, – пожелал он, и его слова прозвучали вполне искренне. – Пойду я. Надо местные проблемы решать.

Едва старейшина скрылся за ближайшим жилищем, Нарожный мгновенно посуровел и, взглянув на часы, подозвал Ларионова.

– Смотри сюда, Василий. – Он достал из полевой сумки карту и развернул её. – План у меня такой. Ты берёшь второе отделение и пулемётчика, проходишь через это ущелье и устраиваешь засаду вот здесь… – Политрук водил по карте пальцем. – Понял, да? Я так думаю, что банда попытается пройти как раз где-то тут, мимо озера Зоркуль. Я с первым отделением сделаю крюк по вот этому ущелью и выйду к вам отсюда. Таким образом, мы перекроем им все пути.

– А если они пойдут восточней озера? – выказал сомнение Ларионов.

– Нет, Вася, они пойдут тут. – Нарожный ударил по карте пальцем.

– Откуда такая уверенность, Николай Иванович? – не сдавался взводный.

– Оттуда… – Нарожный усмехнулся. – Считай это чутьём чекиста.

– Да? – Ларионов сдвинул набекрень шапку и растерянно почесал затылок. – Ну, это, конечно, железный аргумент.

– О! – Политрук указал пальцем вверх и опять усмехнулся. – Значит, понял, да? Твоя задача, в случае чего, продержаться до нашего подхода.

– Да понял, понял… – Взводный кивнул и призадумался. – Сколько будем ждать?

– Я думаю, Вася, эти хлопцы долго мешкать не будут. Раз уж им пару раз повезло, то жди их в гости опять.

– А почему вы председателю соврали? – спросил лейтенант. – Не доверяете?

– Запомни, здесь верить никому нельзя. Даже если Курбанов действительно на нашей стороне, всё равно не стоит ему говорить правду. Мало ли что. Вдруг сболтнёт кому…

Нарожный спрятал карту обратно в сумку и встал.