«Фигушке тебе, тащ полковница, не заслужила ещё», - мысленно ответил я ей, вслух сказал немного по-другому. – Потом, всё потом, Русана. Сейчас история моей жизни ничем никому не поможет. Лучше скажите прямо – вы не верите?

Та молчала не меньше минуты, потом кивнула:

– Да.

– Да? – охнула Оксия. – Боже мой.

Сейчас по ней и не скажешь, что передо мной сидит матёрый агент секретной спецслужбы. С другой стороны, даже у самого крутого «джеймсбонда» есть та критическая точка, которая превратит его в обычного слабого человека, точнее, из него вылезет наружу его слабости, до поры сдерживаемые тренировками, верой и характером. А на эту девушку слишком много чего свалилось в последнее время. Вон мои спутницы выглядят не менее ошарашенно, чем лейтенант.

«Вот вам и фильмы. Интересно, а не может это быть акцией самих разумных машин, которые таким способом вложили в головы людей фантастичность идеи скрытого существования механоидов в человеческом обществе?
– подумал я. – СМИ и культура развлечения - это очень надежный и сильный рычаг влияния на мозг потребителей всё этой продукции».

– Вот что, мне нужно время, чтобы обдумать полученные данные и кое с кем встретиться, чтобы получить полезную информацию, - после очередной паузы произнесла Русана.

– Много времени? – задал я ей вопрос, видя, что Хвана молчит.

– Полагаю, что уложусь завтра к полудню. Оксия останется с вами, не против будете? – она вопросительно посмотрела на меня.

– Нет.

– Тогда я через неё стану держать связь. На этом я с вами расстанусь до завтра.

– До свидания, Русана.

– До скорой встречи, Санлис, девочки, - кивнула женщина и встала с кресла. Разгладив ладонями юбку, поправив сползшую левую бретельку майки, она оставила нас одних.

– Ну, что сидим? – я обвёл взглядом девушек. – Домой? Оксия, вези нас назад в свой бункер.

Викесса стояла в ванной и смотрела на своё обнажённое тело в большое зеркало. Светлая кожа после душа слегка покраснела, словно, девушка сейчас испытывает сильное смущение. В прочем, не так и далеко это было от правды. Она медленно провела кончиками пальцев по шее, плечам, опустилась ниже и погладила грудь. Почувствовала, как набухают розовые горошины, и задержалась пальцами на крупных твёрдых сосках. Потом чуть-чуть приподняла полные упругие полушария, ощутив, как от этих ласк низ живота наливается томной негой. Не сдержавшись, девушка широко расставила точёные ножки, опустила между ними правую ладонь и двумя пальчиками скользнула между влажных губок.

«Неправильно, всё неправильно. Не так должно быть, - мелькнула у неё в голове мысль, когда она смотрела на то, как в зеркале её отображение ласкает своё тело. – И почему этот Санлис такой… такой… балбес. Вот!».

С губ Викессы непроизвольно сорвался стон удовольствия. Её тонкие сильные пальчики вновь погрузились в сокровенную впадинку, тронули рубиновый камешек клитора. Она гладила нежную розовую плоть, то входя в себя на всю глубину пальца, то водя ими вокруг дырочки, истекающей соками от возбуждения. Второй ладонью ласкали грудь. Очень скоро она испытала оргазм. Тяжело дыша, раскрасневшись и всё ещё с широко расставленными ногами и рукой между бёдрами, она смотрела на своё изображение.

– Да к чёрту! Женщина я или нет? Почему веду себя, как напуганный ребенок? – вдруг сказала она себе под нос. После этих слов, приняв определённое решение, она вновь шагнула в душевую кабинку.

Спустя полчаса она вошла в комнатку к своему спутнику. Из одежды она выбрала светлые блузку и юбку. Последняя была свободного пошива и длинной чуть ниже середины бедра. Белые гольфы и белые трусики – вот и всё, что ещё было надето на девушке.

Санлис ещё не спал, но явно собирался и уже выглядел сонным: полулежал в кресле, руки свисали с подлокотников, а глаза полузакрыты. На нём были только штаны от пижамы

– Сан, - тихонечко окликнула его Викесса. – Ты спишь?

Парень встрепенулся и в одно мгновение стряхнул с себя дремоту.

– Викесса? Что случилось?

Девушка со стеснительным удовольствием отметила, как мужской взгляд алчно загорелся и пробежался по её фигурке.

– Ничего. Просто решила навестить тебя, поговорить.

– О чём? – спросил он. Санлис уже стоял в паре метрах от девушки и во всю изображал косоглазие, пытаясь не выдать то, с какой жадностью пожирал точёную фигурку эхоры глазами. По крайней мере, именно так казалось Викессе: жадно и пожирал.

– Да так, ни о чём. Ладно, я, наверное, не вовремя, поздно уже. Пойду к себе, - быстро произнесла она. Вся решимость в одно мгновение улетучилась, стоило увидеть парня. Вроде бы полагается женщине первой проявить себя, показать настойчивость, решимость, напористо давить, не давая мужчине прийти в себя. Именно это ей подсказывали обрывочные воспоминания. В них не было ничего определённого, ни лиц, ни имён, ни сцен или пикантных моментов, только понимание, что и как полагается делать. Но этот парень, он будил в ней что-то совсем древнее, сокровенное, что заставляло молчать, дрожать всё в себе и кусать губы от сильного смущения.