– Игроков меньше половины, – заметил я Илии, рассматривая ангелов.

– Легион молодой, большинство новички. Потому не успели стать Ищущими. Многие даже еще ни одного кабирида не убили.

– Слушай, а что становится с обывателем, который убивает демона? Нет, про техническую составляющую я понимаю. Но он же захватывает направление кабирида. Возможно, одно из демонских заклинаний и умений.

– Даже зло может служить во благо, – пожала плечами Илия.

– А вы, значит, и есть то самое благо?

Взгляд, которым меня одарили, красноречиво давал понять – еще пара таких высказываний, и я отправлюсь в нижнюю часть города. Причем, самым быстрым и доступным способом. А так как крыльев у меня нет, окажусь там всего через несколько секунд. Поэтому я прикусил язык и больше не произнес ни слова.

Стража у донжона оказалась серьезнее парочки у врат. Сплошь игроки-ветераны, усеянные шрамами, с пристальным взглядом, что не сулил ничего хорошего. И как выяснилось, если бы не моя карма, разговор был более коротким.

– Кто этот Светлый? – спросил один из архалусов с плашкой Каратель над головой. Видимо, это его репутация. Так себе реноме.

– Проситель.

– Время посещения закончилось, – ответил другой.

– Это особый случай.

Вот тут я ожидал кучу возражений и вообще, был готов к крупному мордобою. Даже держал руку на пульсе. То есть, на откате времени. Но и слов Илии оказалось достаточно. Видимо, дело в ее капитанстве. Один из стражников, по всей вероятности, старший, попросил подождать и скрылся внутри. А спустя минуту вернулся и лишь кивнул Илии.

Донжон оказался крохотным. Лестницы с двух сторон у дверей уходили наверх. Но мы двинулись вперед и вышли к залу. Скромному, если честно, квадратов на шестьдесят всего. На стенах потрепанные гобелены, изображающие битвы архалусов с кабиридами. Как правило, демоны испуганно прижимались к земле, а жители Эллизия налетали на них с широко расправленными крыльями и мечом в руках. Лишь на самом дальнем безворсовом ковре все было относительно мирно. Полуголый архалус держал клинок в одной руке, а в другой младенца-ангелочка.

На каменных лавках (привет, геморрой) сидело несколько существ. Что меня удивило, тут находилось двое Игроков из людей, трое пергов и один аббас. Поодаль, на невысокой одноместной скамье расположился сам Вифеил.

Первое ощущение, которое я испытал, увидев командующего – страх. Здоровенный, на фоне остальных выглядящий, как молодой Шварцнеггер рядом с Александром Курицыным. Со свежим шрамом на щеке и опаленным правым крылом. Весь его вид говорил о том, что это не существо, а стихия. Пусть временно мирно дремлющая, но стоит ей проснуться – худо будет всем. И еще меня очень смущала плашка Огнеборец над командующим.

– Илия, что случилось? – его голос прогрохотал как сошедшая с гор лавина.

– Этот Игрок очень хотел поговорить с тобой. По поводу одного из пленников.

– Корл, – нахмурился Вифеил, – поэтому я не поверю, что ты пришел с выкупом за какого-нибудь оранжевокожего пособника хвостатых.

– Ты прав, я здесь, чтобы просить не за них, – мой голос на фоне баса командующего выглядел юношеским фальцетом. Я прочистил горло и продолжил, – у тебя мой друг, Троуг.

– Этот расхититель крипт и гробниц твой друг? – Вифеил нахмурился так, что теперь его бровями можно было раскалывать крупные камни, – у людей есть поговорка: «скажи, кто твой друг и я скажу, кто ты».

– Нет, нет, я ничем подобным не занимаюсь, – поспешил заверить сердитого гиганта я, – для меня было большой новостью, что Троуг промышлял… этим. Насколько знаю, он давно ведет мирный образ жизни в Отстойнике.

– Преступление перед архалусами не имеет сроков давности, – отрезал командующий, – осквернитель должен гнить на рудниках.

Ага, тоже мне нашелся Жеглов ангельского разлива. Но договариваться надо, иначе Троугу крышка.

– Может, я могу предложить вам пыль и мы забудем это досадное происшествие?

– Что? – подскочил на месте Вифеил. – Ты оскорбил меня дважды. Первый раз, когда назвал осквернение могил моих товарищей досадным происшествием. А второй, когда решил, что можно дать немного пыли и забыть об этом.

Ох, язык мой – враг мой. Формулировки, всегда все дело в формулировках. Можно сказать одно и то же разными словами. И вместо гнева получить одобрение. Ладно, попробуем.

– ...гнить на рудниках.

– Я скорблю вместе с вами по поводу осквернения могил ваших товарищей. Это неподобающее поведение для любого представителя моего вида. Именно поэтому я здесь. Если существует хоть малейший способ частично загладить вину Троуга, скажите, и я сделаю все возможное, чтобы вы не судили обо всех корлах по одному их представителю.