И здесь сидит не одна банда. Здесь их дюжины, разделенные по вере, расам и ненависти. Если Чизара откроет не ту дверь, зерои могут забыть о побеге. Заключенные примутся убивать друг друга, и зерои попадут под удар. Все, кроме нее. Келси станет чем-то другим.

В неистовой буре тюремного бунта она станет Роем. Сосудом разочарования, ярости и убийства, и каждый заключенный будет марионеткой в ее алчных руках.

Эта мысль потрясла так, что перехватило дыхание. Временами она все еще представляла, каково было бы присоединиться к Квинтону Уоллесу, предать остальных зероев. Представляла всю эту абсолютную раскрепощенность и ничем не сдерживаемую алчность.

Она ощущала голод тюрьмы вокруг, ярость – все эмоции, с помощью которых Рой господствовал над толпой. Они ее искушали. Она чувствовала, что заключенные в своих изолированных камерах сливаются в единого зверя толпы. Он звал ее.

Келси ринулась на поиски другой эмоции. Любой, которая сможет пересилить жажду крови и мести. И нашла ее. Чувство, которое никогда не ожидала обнаружить в этом месте.

Гордость.

Жизнь в тюрьме дает статус, а жизнь в тюрьме строгого режима делает элитой преступного мира. То же самое с охранниками. Им платят больше, они рассказывают крутые байки о трудных заключенных, которых они сломали. И строгая изоляция только подстегивает эту гордость, еще одно доказательство этой поголовной крутизны.

Келси скормила тюрьме ее собственную гордость, и та возобладала вокруг. Чизара спросила одними губами: «Ты в порядке?»

Келси попыталась улыбнуться, будто все хорошо.

Заиграл другой трек. Меньше синтезатора, больше басов. Он распустил узел в груди Келси. Она вцепилась в релаксирующие вибрации и передала их во внешний мир, в первую очередь на зероев.

Клип жестом велела ей снять наушники. Келси сняла.

– Что случилось?

– Мы почти пришли. – Клип показала на другую запертую дверь. – Вожак не один, он в допросной.

– Сколько там людей? – спросила Чизара.

– Большая группа, – ответила Клип. – Ты их чувствуешь?

Келси кивнула. Совсем близко настоящая толпа. Не изолированная кучка сокамерников, а люди, собравшиеся в паре маленьких комнат.

Они нервничают, но сохраняют профессиональную отстраненность.

– В одной комнате гражданские, – сказала Клип. – Нэт в другой со своим адвокатом, каким-то дядькой в костюме и девчонкой нашего возраста. Он смотрит вниз на что-то… Ничего себе! Это его же писанина. Все его заметки про нас!

– Так они знают о наших способностях? – пискнул Итан. – Что, если они нас поджидают? Говорил я, что вырубить весь город было чересчур очевидно!

Его паника будто ударила Келси в живот. Она споткнулась, но Зара ее подхватила, и Келси опять ощутила ее порожденную Аварией уверенность.

– Жулик, расслабься, – приказала Клип. – Судя по их виду, они так же психуют, как и все.

– Мы теперь не можем пойти на попятный, – заметила Чизара с этим ее божественно-маниакальным блеском в глазах.

– Но как мы его оттуда вытащим? – спросил Итан. – Полная комната федералов не станет слушать мои приказы!

– Жулик, ты что-нибудь придумаешь, – сказала Клип. – Или твой голос.

Опять они зависят от голоса.

Келси надела наушники.

В буре эмоций – гнева, надвигающегося насилия и болезненной гордости – ей нужна была музыка, чтобы напомнить себе, кто она такая. Иначе ее бы унесло. Чтобы прийти в себя, она перечислила названия клубов Кембрии, мысленно двигаясь по Айви-стрит.

«Бум-Рум», «Звездочка», «Фьюз», «Ночная сова»…

Пребывание в тюрьме подогрело ее неизбывную тоску по дому. Дандженесс была никакущим местом. Все стены одинаковые, глянцево-серые, Келси как будто находилась в миллионе миль от дневного света и не могла определить, где север, где юг.

Чизара открыла последнюю электронную дверь. Дальше находилась уже обычная дверь, возле которой на табуретке сидел единственный охранник.

Итан выступил вперед и без запинки произнес:

– Мы с Фаном.

Охранник жестом показал проходить, будто трое подростков с прыщавым охранником были тут обычным зрелищем.

Первой пошла Клип, за ней Чизара, потом Келси, снимая наушники.

Вокруг стола сидели три незнакомца, но взгляд Келси перескочил с них на парня в оранжевом комбинезоне, прикованного наручниками к столу. Он сердито смотрел на зероев.

Нэт. Они на полпути домой.

Все, что им нужно сделать, – это забрать его отсюда.