Указом Президиума Верховного Совета СССР от 14 февраля 1943 г. генерал-майор С. Г. Штыков посмертно был награжден орденом Ленина.

Шли месяцы, дивизия успешно выполняла боевые задания на фронте, гнала гитлеровских оккупантов из пределов нашей Родины, освобождала от фашистских захватчиков народы Румынии, Венгрии, Австрии. В дивизию из глубокого тыла поступало пополнение, возвращались в строй после ранения бывалые солдаты, командиры, политработники. Они шли умножать славу дивизии в последних боях с гитлеровской Германией. За образцовое выполнение боевых заданий командования на фронте, за героизм ее личного состава дивизия награждена боевыми орденами Красного Знамени, Суворова II степени, Кутузова II степени и удостоена почетного наименования "Корсунь-Шевченковская". Командиру дивизии генерал-майору Ивану Михайловичу Хохлову в апреле 1945 г. было присвоено звание Героя Советского Союза.

Мне, близко знавшему Серафима Григорьевича, приятно знать, что на его родину в адрес красных следопытов идут письма и воспоминания боевых товарищей генерала, которые гордятся своей дивизией. В г. Карабаново Владимирской области, где родился С. Г. Штыков, его именем названа одна из улиц. Во всех школах, в доме пионеров его подвигам посвящены специальные стенды.

Четверть века прошло с той поры. Уходят годы, седеют головы бойцов. Растет новое поколение, которое должно знать, как сражались с врагами нашей Родины их отцы и деды, как мы прощались со своими боевыми друзьями, как расписывались на стенах рейхстага.

По трудным дорогам шли мы к Дню Победы. С. Г. Штыков не дожил до этого светлого дня. Но и в тяжелую годину отступления, когда воины опускали головы, чтобы не видеть глаз женщин и детей в оставляемых нами городах, в пору, когда приходилось жечь спелые хлеба и взрывать заводы, мы знали: придет наш час! Выстоим, добудем победу!

Г. Н. Шинкаренко

Коммунисты и комсомольцы 188-й стрелковой дивизии

Шел январь 1942 г. Зимнее солнце склонилось уже к западу, когда на горизонте, освещенном холодными оранжевыми лучами, пробивавшимися сквозь снежные облака, внезапно возник и потянулся за самолетом, подобно траурной ленте на кумачевом полотнище, след густого дыма. Сверху над ним кружили два только что совершивших свое черное дело фашистских стервятника.

В трех-четырех километрах северо-восточнее д. Вороново горящий самолет с холодеющим телом пилота врезался в мерзлую, заснеженную землю. А некоторое время спустя в штаб 84-й стрелковой дивизии, где я находился в командировке, пришла огорчившая всех воинов Северо-Западного фронта тяжелая весть: погиб Тимур Фрунзе.

Приказ о вызове в политический отдел армии застал меня - помощника начальника политотдела 11-й армии по комсомолу - в момент скорбных размышлений, вызванных этим известием. Юность погибшего и тяжелое сочетание мрачного понятия "смерть" со светлым и вечно живым в памяти народа именем полководца больно щемили сердце. От обиды за наши неудачи в борьбе против захватчиков сжимались кулаки.

По пути в приильменское село Лажины, где тогда располагалось полевое управление армии, перебирая в памяти текст телеграммы я обнаружил некоторую неясность в причине вызова: "для доклада" говорилось в ней, но о работе группы работников политического отдела и положении в дивизии я докладывал только утром. Ничего нового за это время не произошло. Естественное любопытство на какое-то время овладело мыслями. Но пережитое накануне и крайняя усталость постепенно его погасили. С приездом в армию "тайна" вызова быстро прояснилась. Выслушав наспех, и, очевидно, больше для формы мой доклад о работе и положении в дивизии, член Военного совета армии дивизионный комиссар С. Е. Колонин, к которому я явился, объявил решение о назначении меня начальником политотдела 188-й стрелковой дивизии. С вышестоящими инстанциями вопрос уже был согласован и потому, очевидно, он даже не спросил меня о согласии.

– Дивизию, - сказал он, - ты, кажется, знаешь. Положение на фронте то же. Чем и как заниматься, думаю, тебе тоже ясно. Части дивизии продолжают бои за Старую Руссу. Задача политического отдела - поднять наступательный дух войск и добиться успеха. Военный совет надеется, что доверие ты оправдаешь и не станешь отказываться, как в прошлый раз.

От члена Военного совета я зашел к командующему армией генерал-лейтенанту Василию Ивановичу Морозову. Несмотря на крайнюю усталость и занятость боевой работой, встретил он меня с большой теплотой, по-отечески. Рассказал о положении на фронте, трудностях армии, о моей роли и задачах в дивизии.

– Недавно, - как бы размышляя вслух, сказал командующий, - погиб командир дивизии полковник Т. И. Рыбаков. Жаль, хороший был товарищ. Принял и уже несколько дней командует дивизией генерал М. Н. Клешнин. Вы его, кажется, знаете. Полком он командовал хорошо. Смелый, боевой генерал. Надо помочь ему поскорее освоиться в новом для него коллективе.

Под конец беседы командующий вспомнил первые дни войны. Переживал он сильно за дочь, которая осталась на оккупированной территории. Буквально накануне войны она была назначена вожатой в пионерлагерь ЦК комсомола Литвы и уехала к месту работы в Палангу, а вернуться оттуда не смогла, не успела. Все попытки как-то узнать о ее судьбе результатов не приносили.

С гордостью за доверие и вместе с тем с чувством утраты чего-то близкого ушел я от командующего. Жаль было расставаться с этим душевным человеком, с полюбившимся мне коллективом и работой, которая мне нравилась. Именно это было причиной моего отказа от должности начальника политотдела одной из дивизий в сентябре 1941 г., о котором напомнил мне член Военного совета.

Наскоро сдав дела "армейского комсомольца" и простившись с товарищами, уже на следующий день мы вместе с полковым комиссаром А. Е. Лукашевичем заместителем начальника политотдела армии - выехали в дивизию.