Пришла очередь снова мыть туалеты. Голодная и изрядно уставшая Даша, наскоро расправилась с женским, и принялась за мужской. Она быстро заглянула внутрь, чтобы проверить, что внутри никого нет, и протиснулась вместе со шваброй, моющими средствами и таблетками хлора, для устранения неприятного запаха. Девушка всё делала очень быстро и автоматически, правда совершенно забыла повесить на дверь табличку «Идёт уборка».

Уж здесь её душа могла развернуться! Несмотря на то, что сам ресторан не обладал большой вместимостью, туалеты были огромные! Кафель, зеркала и писсуары, а затем кабинки, если немного завернуть за угол. Облаченная в свою униформу, с тряпками, висевшими на поясе брюк, и руками, одетыми в большие желтые перчатки, она самозабвенно репетировала свою арию Офелии. Хотя судя по задумке режиссера их театра, эта ария, больше походила на рок-балладу, Даше она безумно нравилась. Голос у неё не был сильно низким, он был скорее зычным, особенно в конце каждого куплета. И здесь, отбиваясь об кафель, он гулко растворялся в пустоте уборной. Дарья пела, мыла пол шваброй, и с ней же пританцовывала, делая вид, что поет в микрофон.

Так, закончив с арией, и убравшись в кабинках, она повернула за угол, чтобы протереть зеркала. И замерла. Между раковиной и писсуаром, стоял мужчина. Он пребывал в растерянности и видимо забыл ради чего сюда пришел. Рот его был слегка приоткрыт, а руки замерли на ширинке брюк.

– Не знал, что здесь работают такие таланты,– пробормотал он приятным бархатным баритоном, и, поднял руки к груди, чтобы тихо похлопать в ладоши.

– Извините! – бросила Даша, стараясь не смотреть ему в глаза и, стремглав вылетела из мужского туалета.

Прямо напротив уборной находилось маленькое подсобное помещение. Именно туда с разбега влетела девушка. Прикрыла за собой дверь и отдышалась.

А что собственно такого в том, что у неё появился слушатель? Она ведь играет в театре, в конце концов. Самодеятельность, но все же. Если она хочет стать настоящей актрисой – то нельзя бояться публики. Даже, если это публика – приятный мужчина, собравшийся пописать.

Быстро переварив все мысли в голове, Даша поняла, что помимо всего прочего, забыла в мужском туалете швабру. Прошло всего полминуты, и пока туда не набежала толпа, следует её забрать.

Она вышла из подсобки и робко приоткрыла дверь уборной, сощурив при этом один глаз. Туалет оказался пуст. Лишь в углу стояла её швабра, а рядом с одним из писсуаров, валялась денежная банкнота, самого крупного наминала.

Недолго думая, Даша, забрав швабру и деньги, вышла. И хоть соблазн оставить деньги себе был велик, но все-таки они чужие. И явно принадлежат случайному свидетелю её душещипательного «кошачьего концерта». Скорее всего, они лежали в заднем кармане брюк, туго обтягивающие его мужские пампушки. Да, выбегая из уборной, в глаза мужчине, Даша старалась не смотреть, но вид мускулистого тела, врезался в память. К тому же, девушкой она была наблюдательной.

С тряпкой в одной руке, и банкнотой в другой, Дарья побежала по залу, на ходу успевая протирать временно пустые столики от крошек. Гостей было довольно много, и сейчас их снова займут. Она искала глазами этого мужчину, но его нигде не было видно.

Неужели он уже ушел? Все сильнее внутри стали бороться два чувства – природная честность и желание, как можно скорее, снять отдельную квартиру, по возможности поближе к работе и театру.

И вот, наконец, она увидела его. Ранее ей показалось, что он моложе, однако сейчас у неё было немного времени, чтобы лучше рассмотреть незнакомца. На вид мужчине было немного за сорок, не так уж молод, но очень ухоженный. Черные волосы ещё не тронула седина. Широкоплечий, подтянутый. А белая футболка-поло, выгодно подчеркивала рельеф его мышц и бронзовый загар. Сидел он за длинным столом-стойкой, а рядом с ним была обворожительная блондинка. Она поглаживала мужчину по плечу своими длинными тонюсенькими пальчиками с красным маникюром. При этом нашептывая ему что-то наверняка интимное, потому как выражение его лица было довольным. Вряд ли его так сильно возбуждала картошка-фри.

Даша стала протирать длинный стол, за которым сидела влюблённая парочка, с другого конца, который уже никто не занимал. Девушка никак не решалась обратиться к мужчине, чтобы вернуть его деньги. Слишком уж велико было её смущение. Она уже успела убрать, валявшиеся рядом с ними пустые коробки из-под больших сандвичей и натёрла стол, чуть ли не до дыр, а эти двое по-прежнему не замечали её присутствия. Для них она была всего лишь уборщицей, «пустым местом», как впрочем, и для большинства посетителей.

Внезапно, мужчина отвернулся от своей дамы, с фигурой куклы Барби, и уставился прямо на Дашу. Девушка замерла, чувствуя, что краснеет с головы до ног. Под этим пронзительным изучающим взглядом темно-голубых глаз, она не смело пробубнила:

– Кажется – это вы потеряли,– и положила банкноту на стол.

Мужчина неспешно опустил руку в задний карман брюк, и тот, оказался пуст.

– Да, действительно, я,– улыбнулся он. При этом голос его прямо-таки обволакивал бархатной пеленой. Дашу тут же обдало жаром, от одного только его баритона.

– А я-то никак не мог вспомнить, где вас видел!– продолжил мужчина, хищно прищурив глаз. – Теперь вспомнил – вы пели в туалете!

После этих слов, Даша покраснела еще больше, да так и замерла с тряпкой в руке, у стола. А Барби лишь удивленно выпятила свои пухлые и явно накачанные губки и приподняла вопросительно бровь. Тоже сделанную – таких идеальных форм в природе не бывает. Даша, как ценитель прекрасного, это знала.

– У вас необычный голос,– заметил мужчина, взяв со стола свои деньги, и положив их обратно в карман. А затем быстро, насколько позволяли брюки, туго обтягивающие его мускулистые ноги, извлек из другого кармана, банкноту меньшего достоинства и протянул Даше. – Спасибо, это вам за вашу честность.