— Дочь, тебе тридцать только через два с половиной года, — тут же заявила мне мама. — А по мироощущению ты практически ребенок. Я за всю свою жизнь не видела никого более наивного и инфантильного, чем ты.

Это же нужно так извращать факты…

С каждым произнесенным словом мама медленно, но неотвратимо приближалась к Левину, так что я всерьез начала опасаться за его здоровье. В каком-то смысле мама моя будет поопасней Стаховича со всеми его присными.

— Но ты уже лет пять твердишь, что мне скоро тридцать, — в свою очередь не сдавалась я. — В этом возрасте уже чисто технически невозможно соблазнить и обесчестить, так что не обвиняй Кирилла в такой чуши.

Мама приподняла брови и не без ехидства произнесла:

— Ну надо же, как кинулась защищать своего милого. Даже зубы начала показывать, а я думала, у тебя их вовсе нет. Не щерься на меня, Сонька, не доросла еще.

У меня скулы сводило от раздражения, но еще оставались силы сдерживаться.

— Знала бы, что единственная дочь свяжется с магом…

Я тяжело вздохнула.

— И чтобы тогда?

Матушка призадумалась.

— Да ничего, наверное. Что с дуростью твоей делать — ума не приложу. Столько лет просидела, чтобы потом я тебя с Левиным едва не в постели застала? Не стыдно перед матерью-то?

Я попыталась найти в своей душе что-то хоть отдаленно напоминающее стыд или смущение, но ничего подобного я не испытывала. То есть вообще ничего. Наоборот, даже нравилось стоять вот так рядом с любящим меня мужчиной, слушать придирки матери и понимать, что ничегошеньки она нам обоим не сделает. Потому что мне уже давно не восемнадцать и это мой осознанный выбор. Мой осознанный выбор.

— Ни капли не стыдно, — произнесла я с просто огромным удовольствием.

Матушка тяжело вздохнула.

— Ты, Кирилл Александрович, насколько серьезен в отношении моей Соньки? Она-то может ерепениться сколько угодно, но если сочту, что ты ей не подходишь, способ отравить жизнь я всегда найду.

Я фыркнула и возмущенно уставилась на родительницу. Способ отравить жизнь. Скажет тоже.

— Целиком и полностью серьезен, Анна Георгиевна, — торжественно произнес Левин. Ей-богу, выглядело так, будто он присягу давал. — Я для нее все сделаю. Все, что угодно. Только у нас есть одна проблема.

Оглянувшись, уставилась на Кирилла, безмолвно умоляя не выдавать меня матери. Однако Левин, кажется, всерьез решил рассказать ей всю историю с Костиком без утайки, в том числе и ту часть, где я гадала на суженого.

Вот же проклятье…

Выслушав всю историю с начала, мама посмотрела на меня так, что хотелось спрятаться под одеялом, а, может, и под кроватью для надежности. Такой провинившейся я себя уже давно не чувствовала.

— Стало быть, забыла про все запреты, гадала, а потом еще и не рассказала, что ритуал провела с ошибкой, — перечисляла список моих прегрешений матушка. — А в итоге еще и забыла сообщить мне, что Костя Стахович — твой суженый. Вот точно мало тебя пороли в детстве, Сонька, мало. Пожалели розгу — и ребенка так испортили, что теперь не знаю, как быть.

Я глубоко дышала и старалась не выказывать возмущение, которое меня буквально распирало изнутри.

— А теперь выясняется, что ты еще и решила не принимать своего суженого после того, как столько лет ждала его появления. Не по душе, видите ли, пришелся. Масть не та.

Вот тут явный перебор, стоит заметить.

— Мама, хочу напомнить, тут дело немного сложней. Он людей убивает. Самую малость. Кирилла тоже пытался убить. Я все могу понять, но точно не то, что мой суженый черный колдун, которому лишить человека жизни — как раз плюнуть. Ты хочешь, чтобы я всю жизнь свою была связана с таким мерзавцем?

Матушка подняла руки, признавая поражение. Как бы ни хотела она меня проучить за все мои промашки, однако будущности с черным колдуном в виде законного супруга мама для своей единственной, пусть и негодящей, дочери совершенно не желала.

— А еще он пытался подчинить меня чарами. Хорошо, не знал еще, что на меня подобные фокусы не действуют. Почти не сомневаюсь, что именно Костя пытался накинуть на меня "шлейку", когда треснуло мое последнее зеркало. Костя — чудовище, мама. Настоящее чудовище. А еще он откуда-то прекрасно знает, что я его суженая и считает, будто имеет на меня все права.

С каждым своим словом мама становилась все мрачней и мрачней, а потом как пифия в греческом храме изрекла:

— Что же, тут он совершенно прав. Судьба — не то, с чем можно бороться, и ты отлично это знаешь, Сонька. Значит, изначально идея не твоя, а твоего кавалера, который явно влюблен в тебя сильней, чем ты в него, стало быть, настроен сражаться до последнего.

Да уж, в логике маме не откажешь, не была бы ведьмой — пошла бы в сыщики и наверняка преуспела бы.

— Не хмурься так, Кирилла Александрович, не хмурься. Полюбит она тебя так же сильно, как ты ее. Сонька дурочка привязчивая, влюбится как нечего делать. Но могу вас обрадовать. Обоих. Судьбу, конечно, не победить… Но есть один способ отменить ее.