— Мне, честно говоря, неловко это произносить, но уж если вы просите… то я скажу, — замялась, чуть краснея. — Это вообще брачный договор какой-то.

— Неужели? — и улыбается так доверительно. — А вы много видели брачных договоров, совсем не милая и даже не Огни?

— Что? Нет… я не видела, — меня с толку сбили его последние слова. Он издевается?

— Тогда почему вы так в этом уверены?

«Да, Огни, тебе еще учиться и учиться таким вот вывертам, что сейчас проделывает куратор», — дала себе мысленный подзатыльник, и скривила личико, словно лимона объелась.

— Не уверена — я вижу. И правильно. Потому что брачный договор, как институт семейного права, в законодательстве дерадмиинов отсутствует.

— Почему? То есть… а что тогда есть? — удивилась я.

— Сядьте. — Меня взяли за локоток, проводили к столу куратора и усадили на стульчик для посетителей. — Этот вопрос мы с вами еще обсудим… позже… в смысле законодательную тему.

Тут в двери постучали. Хотела было обернуться, как рука куратора легла на мое запястье, сжав довольно крепко. Встав передо мною, как бы прикрыв собой, руку выдернуть не позволил, велев не шевелиться. Я замерла, внезапно испытав холод в том месте, где он прикоснулся.

— Вы вызывали, сигурн Эр-Гро? — раздалось от двери.

— Пройдите, — сухо произнес куратор. — Довольно. Стойте там, где стоите, доктор.

Вздрогнула, мысленно застонав. Зачем он его вызвал?

— Что вы вчера так стремились сообщить о кадете Рассветной?

— Ах… да. Может лучше в письменном виде?

— Нет. Говорите здесь и сейчас.

Неужели доктор будет говорить обо мне и в моем присутствии? Только не это! Хотела было возразить, как поняла, что не могу и слова произнести, что за…?!

— Хорошо, слушаюсь. Как вы знаете, Министерство здравоохранение Евразийского альянса Земли радеет за здоровье граждан, и в частности кадетов Военной космической Академии. Имеются определенные программы и требования, которые выдвигаются при приеме, обучении и выпуске кадетов.

— Ближе к делу, — оборвал рассуждения доктора Эр-Гро, продолжая удерживать меня за руку.

Неужели доктор меня не видит?!

— Так я и стараюсь… Суть в том, что все кадеты женского пола проходят искусственную, медицинскую дефлорацию. Вы знаете этот термин?

Куратор чуть крепче сжал мое запястье и прорычал:

— Я в курсе этого варварского метода. Говорите конкретнее!

— Отлично. Ну, варварский или нет…в общем… ладно. Дело в том, что кадет Рассветная каким-то непостижимым для меня образом уклонилась от этой процедуры, я не знаю, как это могло произойти и почему, но зная требования Министерства здравоохранения и Министерства обороны… кхм-кхм… как бы это… в общем, я считаю необходимым принудительно осуществить эту процедуру в отношении кадета Рассветной. Вы поймите, из-за прихоти одной девчонки весь руководящий медперсонал базы, как и руководство Академии, понесут дисциплинарные и материальные наказания. Этого нельзя допустить… никак нельзя.

— Понятно. — Голос куратора вдруг стал холоднее, чем лед за стенами базы.

Через какое-то время, словно осмысливая информацию, он уверенно произнес:

— Я приму это к сведению. Оставьте ваш отчет. Данная информация будет подвергнута грифу «Особо секретно». Распространение информации о состоянии здоровья, как впрочем, и любых медицинских данных, будет приравнено к служебному преступлению. Ставлю вас в известность о вступлении кадета Рассветной в должность «сианы» хэйдара Эр-Гро Нахим Аруба Дамьян, принадлежащего к правящей династии Аруба Дерадмиина на Иридии.

— Невероятно! — воскликнул доктор. — Но я подчиняюсь.

— И, кроме того, требую передать так же все биологические и генные образцы сианы в мое полное распоряжение. Отныне данные образцы являются собственностью династии Аруба.

— Слушаюсь. В течение двадцати минут все будет выполнено. А позвольте уточнить? — ох и не понравился мне елейный голос докторишки. Молчание явилось одобрением его любопытства. — Насколько я знаю традиции вашего великого рода, сиана должна подписать некий документ… он уже ею подписан? Вы не подумайте, что лезу не в свое дело, просто я должен соблюсти все формальности прежде чем передать ее образцы вам.

— Но вы, тем не менее, этим и занимаетесь, — отрезал куратор. — Вы свободны.

— Что ж… хорошо… я удаляюсь.

Двери закрылись, прикосновения оголенной холодной руки прекратилось, и я почувствовала, что могу не только говорить, но и двигаться. Отбежала к дивану, отгородившись им от мужчины, который следил за мною пристально, словно охотник за жертвой. Мои щеки полыхали, пришлось схватиться ладошками за них, безмолвно и испуганно следя за куратором. Тот перевел взгляд на мой нэс-бук, прошелся из стороны в сторону, и вдруг спросил: