Все влюбленные мечтают быть вместе до самого конца, а что делать тем, для кого смерть – это только начало? И отдавшая жизнь за любовь открывает глаза в новом чудовищно жестоком мире, в который вернулся самый беспощадный из его монстров. Араэден Элларас Ашеро достиг цели, к которой шел больше трехсот лет, и Катрионе придется пойти на сделку с кесарем, чтобы обрести хотя бы призрачную надежду вернуться домой.
Что ждет ее в новом мире?
Бесконечные потери и безграничная покорность, или вызов тому, кто научил ее главному – не проигрывает лишь тот, кто никогда не сдается?
На небосклон восходит Черная звезда… Игра продолжается.
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Катриона
Восход Черной звезды
Смерть оказалась… странной. Головокружительной, стремительной, сверкающей. Я куда-то падала, крепко удерживаемая чем-то, смертью, наверное, затем оказалась лежащей на твердой земле. Точно, на земле. Несколько камешков ощутимо давили в спину. А еще у смерти имелся… смех – громкий, исполненный невыразимого облегчения и очень напоминающий смех кесаря.
И самое невероятное – как выяснилось, после смерти ощущается ветер, слышно, как шумят листвой деревья, и даже птицы оглушительно кричат.
Забавно. Весьма.
Но, в общем и целом, умирать мне не понравилось. Странно, жестко, неудобно, жарковато, в горле пересохло, и в придачу этот победный смех. Да, смерть – это определенно не то, что про нее вещают жрицы Матери Прародительницы. Жаль, не смогу просветить их на данную тему, действительно жаль… Я бы тогда существенно урезала поборы храмовников с жителей Прайды.
Внезапно смерть пробормотала какую-то фразу и разразилась очередным приступом хохота… И назрел вопрос: разве смерти полагается разговаривать голосом кесаря, а затем торжествующе смеяться? На мой взгляд, это все как-то… не этично, с точки зрения морали и вообще мировой справедливости.
Не желая и далее находиться в неизвестности, я распахнула глаза… и тут же закрыла! Потому что в зеленовато-голубом небе ярко светило белое солнце. И если бы одно! Подняв руку, я чуть прикрыла глаза от света и осторожно приоткрыла сначала один глаз, затем второй. И из-под полуопущенных ресниц превосходно разглядела и первое, и второе солнце! Сердце пропустило удар. Я медленно поднялась и села, продолжая все так же вглядываться в небо…
Совершенно незнакомое мне небо!
Холодок нарастающего ужаса пробежался по спине. И момент «незнакомости» с данным конкретным небом пугал просто-таки гораздо больше, нежели кесарь, вальсирующий на поляне. Ладно, утрирую, он не вальсировал, он кружился, раскинув руки, и торжествовал, да! Судя по ликованию, которое мой супруг не скрывал, он победил в очередной раз!
Появилось желание лечь и умереть повторно!
Закрыв лицо дрожащими ладонями, некоторое время сидела, пытаясь принять, осознать и уяснить три малоприятных факта:
1. Факт первый: я жива. По сути, это был бы, конечно, приятный факт, если бы не два последующих.
2. Факт второй: кесарь жив. Если быть совсем уж откровенной, то и данный факт не вызывал у меня отчаяния, так как с неубиваемостью императора Араэдена я уже как-то даже свыклась, человек вообще ко всему привыкает, это давно известная истина.
3. А вот что действительно рушило мое самообладание, так это факт номер три: ЭТО НЕ МОЙ МИР!
И мне орать хотелось от ужаса, но… но жизнь давно научила, когда трудно, не упиваться страданиями, а искать решение. И я вновь оглядела зеленовато-голубой небосклон, два солнца – белое и… почти черное. От белого глаза слезились, на черное смотреть было жутко. Еще безумно раздражал смех кесаря. И не просто раздражал – бесил, учитывая, что император явно торжествовал.
Но не будем о грустном.
Я окинула взором странный пригорок, на котором мы оказались, странный лес, который этот пригорок окружал, странные горы на горизонте… Очень странные, потому что горы были бело-серые, а покрывали их голубые снежные шапки. И медленно накатило осознание: Готмир был сущим пустяком по сравнению с тем, где я очутилась сейчас! Просто незначительной мелочью! Потому что он хотя бы находился в моем мире, а этот вот был совершенно мне незнаком. Я даже не знала, что это за мир…
– Это МОЙ мир! – Счастливый голос кесаря огласил окрестности. – Мой Эрадарас! Я вернулся.
Повернула голову на звук, и судьба одарила меня возможностью увидеть танец собственно кесаря. Грациозный такой танец, ликующий, кружительный и победительный. Ужасно веселый день: с утра я наблюдала народные танцы гоблинов и троллей, а теперь имею честь лицезреть танец кесаря.
Великий Араэден вальсировал по поляне, словно кружа в танце невидимую партнершу, затем начинал хохотать, откинув голову назад, повторял какую-то странную фразу и снова вальсировал, охваченный своей эйфорией…
У него эйфория, а я… начинаю медленно скатываться в истерику. Потому что единственное, о чем могу думать, – триста лет! Он стремился сюда больше трехсот лет! А я столько не проживу, и я…