В итоге Света занялась огородничеством. Поскольку на всех участках что-нибудь росло, работы для рыжей девчонки нашлось немало.

Сооружать уличную печь и обустраивать погреба, понятное дело, предстояло мне.

Один погреб у нас был. Мы с тестем выкопали его неподалеку от дома, обложили кирпичом, а перекрыли подтоварником, стараясь сэкономить. Планировали поставить сверху какой-нибудь сарайчик, но не успели. Поскольку железо мы не использовали, наш погреб остался цел.

У двух погребов на соседних участках обвалились перекрытия, и их предстояло ремонтировать.

В общем, наша команда увеличилась на два человека, но строили и ремонтировали жилье по-прежнему мы с Катей, да Полина нам помогала.

Через два дня вернулся Максим, и мне стало совсем грустно. Оказалось, что он принес взрывчатку и собирается делать бомбы. Нам же предстояло строить ему мастерскую подальше от дома.

К счастью, Максим быстро оценил ситуацию и на два-три часа в день стал отрываться от своих бомб, помогая нам.

Незваный гость хуже татарина. Первые у нас уже были, посетили и вторые, правда, с миром.

Зомби зашелся в истошном лае, и я вышел из бани, где пытался закрепить дверь на деревянных петлях. Не знаю, видел ли раньше наш пес лошадей, но, судя по всему, они его не испугали. Зомби категорически отказывался пропускать двоих всадников, пытавшихся подъехать к дому.

— Зомби, фу!

Полина увела не желавшего успокаиваться пса.

— Лошадки! — Катя восторженно рассматривала лошадей.

Подошедшая Света повела себя более сдержанно и вежливо пригласила гостей:

— Проходите, я как раз чай заварила.

Приехавшие приняли приглашение как должное, привязали лошадей к деревцам, росшим рядом с дорогой, и прошли в к столу.

Разумеется, за проведенные здесь дни мы уже порядком обустроились: стол, покрытый клеенкой, стоял под навесом, рядом — пластиковые стулья.

Чистые чашки, фарфоровый чайник, сахар, конфеты — все это Катя и Света подали практически мгновенно.

Один из гостей, молодой черноволосый парень, одетый в джинсы и ветровку, откровенно разглядывал девчонок и улыбался им. Мужчина в костюме и тюбетейке вел себя сдержаннее: смотрел больше на стол, а его загорелое лицо оставалось невозмутимым.

Пока гости пили чай, подошел Витька в сопровождении запыхавшейся Полины.

Насколько я понял, мы приняли гостей, как подобает. Похоже, тут Светка руководила: больно уж необычным мне показалось мгновенное, даже немного показное гостеприимство.

Витька и старший гость долго разговаривали, сидя под навесом и попивая чай. Молодой ушел из-за стола.

— Хорошие у вас женщины, приветливые, — сказал он мне. — И красивые. Твоя которая?

— Кудрявая.

— Хорошая. Я тоже осенью жениться собираюсь… У вас тут как дела, нормально?

— Потихоньку — обустраиваемся.

— А у нас плохо. Озимые убрали, а яровые уже нечем: все комбайны и трактора развалились. Лошади есть, а косилок и жаток к ним нет. Людей много, а косы и серпы в пыль рассыпались. Инструмента тоже никакого. Кузнец и сыновья его пропали: поехали в гости и не вернулись.

Переговоры прошли результативно. Витька извлек из-под развалин моего дома бронзовые серпы, топоры, пилы, вилы, лопаты. Гости все это упаковали, навьючили на лошадей и отбыли.

— Татары, — сообщил Витька. — У них село километрах в десяти за свалкой. Шамиль — староста ихний… Там у них звиздец полный.

— Да мне Ильзат рассказал кое-что.

— Теперь им будет полегче, а мы с зерном, мясом и молоком будем. Еще лошадь обещали. Только надо человека найти знающего, а то я в этом деле ни бум-бум.

Человек, знающий лошадей, нашелся не сразу. Прежде Большой привел еще одну пару. Коренастого плотного мужчину Витька звал по отчеству — Николаевичем, и мы последовали примеру Большого.

Крупная голова с жалкими остатками светлых волос, нос картошкой на круглом лице, серые глаза — самый обычный мужик лет сорока-сорока пяти. Таких немало среди трактористов, шоферов и слесарей. Только скоро мы поняли, что в лысой голове Николаевича хранится уйма полезных знаний, а сильные руки многое умеют.

Делал он все сам. Натаскал полнотелого кирпича с дальнего участка, не трогая тот, что принесли мы с девчонками. С ЗКПД, из котельной принес огнеупорный кирпич. Рядом с останками моего дома сложил печь с высокой трубой и непонятную конструкцию, оказавшуюся кузнечным горном. Соорудил верстак, приладил к нему бронзовые тиски, принесенные Витькой.