Но вопреки здравому смыслу где-то в области солнечного сплетения, как цунами на дне океана зарождается недоверие с примесью холодного страха. Страх и недоверие едва не побеждают воспитание.

– Мам, это Вероника,– басит сын.

Хм. Сын знакомится с Вероникой… Меня зовут Виктория. «Победоносная» и «Победа»? «Значит, все-таки наша девочка?»,– уговариваю себя я.

Идет вторая седмица по Пасхе. Терять благостное настроение не хочется, и я гоню страхи и сомнения… И говорю то, что говорю:

– Где же ты была, моя хорошая? Мы так долго тебя ждали.

Победоносная Ника красиво откидывает голову и польщенно смеется.

… У Сергея было две мечты, и обе знойные: изучать историю и сценаристику, чтобы совместить их в документальном кино. В России мечта дорогостоящая, почти неосуществимая. В России. Но не в Германии.

Три года Сережа вкалывал на свою мечту в старательской артели.

В два захода получил сертификат на знание немецкого языка.

Наконец, университеты Мюнхена и Потсдама прислали приглашение… Выбор кружил голову. «…Счастье было так возможно, так близко…», и вдруг…

Посольство Германии отказывает Сергею в студенческой визе.

Отказывает с формулировкой, которая позабавила бы любого правозащитника: «Возможно, Вы намереваетесь остаться в Германии…».

Известие это обрушилось на нас, как камнепад. Что-то в мироздании пошатнулось. Земля уплыла из-под ног. Вопрос «Что делать?» занял первую строчку в рейтинге.

Выбор был не богатый: либо соглашаться на четвертый сезон в тайгу и возвращаться в старательскую артель, либо… Либо пополнить список завоевателей столицы.

В тайгу Сергей не хотел. Я разделяла его отвращение: полу-уголовное окружение, мат, ежедневный суп из селедки и повальное увлечение более чем сомнительным видео… Но и в Москву сына отпускать было страшно.

Сын выказал твердость:

– В Москве я скорее добьюсь того, что хочу,– уверял он не столько меня, сколько себя.

И я не посмела возразить взрослому сыну. Личность, свобода воли, разума, выбора – вся эта галиматья пустила яд у меня в крови.

И мой сын уехал в Москву. Да. В Москву. В этот Вавилон, прости меня, Господи.

… Москва оказала сыну классический прием. Если у Александра Вертинского украли чемоданы прямо на вокзале, то Сергея в метро обчистил карманник.

Что ни говорите, а это было предостережение. Но мы… Но я…

Я молилась. Молилась слезно, страстно – так, как я понимала молитву матери о сыне. Молилась и верила в спасительную помощь.

Сергей не сдавался, проходил рутинную процедуру адаптации.

Днем искал работу. По вечерам ездил на курсы какой-то сложной компьютерной программы по экономике…

Рассылки резюме, собеседования, опять рассылки резюме и собеседования, собеседования, собеседования. Не забывал, ходил в церковь.

Месяц заканчивался, деньги таяли. Туда, куда хотел Сергей, его не брали, а туда, куда брали, не хотелось ему.

И вдруг звонок. Предложили место мелкого чиновника в мутной структуре, подконтрольной Министерству финансов.

Зарплата – меньше не бывает, но Сергей ухватился за место, лишь бы не возвращаться в артель. Тем более, предложение казалось перспективным. И единственным приличным.

«Главное зацепиться, и все будет. Москва же! Возможности же неограниченные!»,– говорил он.

Что правда, то правда. Возможности неограниченные. Только возможности эти не у нас – у Господа нашего.

…Работа у Сергея оказалась скучной: внутренний контроль над исполнением поручений. Инспектор инспекторского отдела. Такой «воспитатель воспитательниц». Мытарь, одним словом.

Мелкая должность и мелочность должностных обязанностей, инструкций и формуляров показались благом Сергею. Любовь к истории и сценаристике, желание совместить оба любимых дела крепли с каждым днем.

Сергей записался на курсы режиссуры.

Насыщенная информацией и впечатлениями жизнь закончилась через несколько месяцев, и оказалось, что мечта не приблизилась. Вильнула хвостом и исчезла. Обманула.

Сергей пытался справиться с одиночеством. По воскресеньям ездил в Даниловский монастырь, прикладывался к сапожку чудотворца Спиридона Тримифунтского, просил интересную работу. Исповедался и причащался. На зимних каникулах съездил в Иерусалим. Но вера в промысел Божий была еще слабой, и паломник из Сергея вышел весьма посредственный. Однако…