Как это делается? В силу того, что мы с вами нарисовали, получается, как бы три возможности обтекать помехи. Первая, как вода, налетев на камушек на своем пути, просто обтекает, столкнувшись с ним, почувствовав его, соприкоснувшись. Это называется стихиальное состояние сознания.

Вторая – налетев на него, сделать с него отпечаток, запомнить и при следующей встрече с подобным уже знать, как надо обтекать. Запомнить как помеху, так и способ, которым удалось ее преодолеть. Если не удалось преодолеть – не запоминается. Почему? Нечему запоминаться, потому что ты погиб. Если тебе удалось преодолеть, несмотря на то, что ты не знал, как избежать этой помехи для жизни, то ты запомнил, и в следующий раз ты уже делаешь так, как запомнил. Это очень короткие образы, короткие впечатления и это самые что ни на есть действия разума в чистом виде.

И третий способ – запомнить несколько случаев, увязать их в большие цепи и действовать впоследствии по образцу. Это разум, превратившийся в мышление.

Нельзя запомнить, как обтекать камни, когда течешь речным потоком по недавно высохшему, а теперь заполняющемуся руслу, потому что каждый камень надо обтекать заново. Можно создать какие-то общие образы: в принципе, это камень, в общем, я знаю, что его надо обтекать или слева, или справа. Но нельзя приложить длинные цепи образов, потому что они точно будут не такие. В прошлый раз ты помнил, что первый камень обтекаем слева, второй камень – справа, а третий, – снова справа. Сейчас камни лягут по-другому, как и карты выпадут. И то, что у вас сейчас будет в раскладе – это тот случайный набор камней на том пути, который вам предстоит преодолеть, а этот набор, который выпал, – есть помеха. Вам нужно разобрать ее и привести к решению.

Мышление запоминает то, что повторяется. В этом мире повторяются чаще всего только явления общественные. И не потому, что люди так предсказуемы, не так уж они и предсказуемы, а потому что с людьми можно договориться о предсказуемости. Договариваешься о том, как себя вести, и ты на будущее знаешь, что с человеком нужно вести себя так. Человек может это нарушить, тогда придется думать, как с ним обходиться.

Разум – то, что способствует выживанию, и при этом он это делает с помощью решения задач.

Разум – то, что способствует выживанию, и при этом он это делает с помощью решения задач.

Что такое задача? Кто-нибудь знает? Это многие знают. Это все решали в школе, и это все испортило. Посмотрите, у нас с вами понимание задачи, как бы мы ни были умны, и сколько у вас после образований ни было, связано с математическим пониманием задач. Что такое математика? Кто-нибудь может сказать, что такое математика?

Из зала: Наука о числах.

Иначе говоря, математика – это наука. Еще, какие мнения?

Из зала: Логика.

Математика – это логика.

Из зала: Постановка задач.

Из зала: Описание мира в каких-то символах.

Математика рождается гораздо раньше логики. Условно говоря, отцом логики был Аристотель. И создает он логику в противовес, в пику Платону, своему учителю, у которого он 20 лет учился, как то же самое, что и давал Платон, но по-своему. Он все так сделал, но ему не давала покоя слава учителя. Он был маленький, черный и противный, а Платон был огромный. Платон был олимпийским чемпионом, писал драмы до того, как пришел к Сократу. Он еще и умница был, красавец. И этот Сальери. 20 лет учился, а тот все не помирает. Платону повезло: вот Сократ – раз, и умер быстренько, а Аристотель – бедняга – 20 лет мучился в этой Академии, а тот все не оставлял кафедру. Он все сделал, что сделано Платоном, но сделал по-своему.

Математика очень сильно разрабатывалась Платоном, но математика Пифагорейская, а Пифагор, когда разрабатывал свою математику, разрабатывал совсем не ту математику, что знаете вы. Для него это действительно был язык описания мира. И один там означает единого бога, двоица – двоицу, троица или три – троицу и т. д. Об этом всем много написано, возьмите мифологический словарь и там это все хорошо расписано. То есть это описание состояния божества и творения. Это описание устройства мира, образ мира. Платон развивал эзотерическую математику, а не ту, которую развивал, к примеру, Эвклид – геометрию, геометрическую математику, то есть землемерие.

Соответственно, становится понятно, что математика и тогда, и сейчас не есть наука, не есть постановка задач. Математика есть язык, определенный символический язык описания мира. Соответственно, логика – полная копия математики, но в других символах – это тоже язык описания мира. Срастаться они стали только сейчас в виде логистики – математическо-экономической логики.

Если мы глядим на мир одними глазами, то мы можем его описывать обычными словами, Логосом. Если поглядим другими глазами, то можем описывать цифрами. Но это всего лишь описание мира. Логос – слово, отсюда логика – описание в слове, как правило. Но Логос – это символ, описание в символах. По большому счету, Логос, мы берем прочтение еще со времен Гераклита, к примеру – это разум. Значит, Аристотель попытался, создавая логику, дать описание того, как работает разум, как он должен работать идеально, как ему казалось идеально. В итоге в логике нет описания работы разума, и в математике нет описания работы разума, потому что это условный язык, условное описание того, как должны идти взаимодействия. А в жизни не такие взаимодействия.

Тем не менее, попробую сейчас пройти прямо к описанию того, что есть задача как работа разума. Вспоминайте, когда вы изучаете математику и глядите на то, как там решаются задачи, вы, как кажется, понимаете, что такое задача. Почему? Потому что вам удается их решать. Вам удается получать хорошие оценки. Вам когда-нибудь, хотя бы не в школе, хотя бы в университете, давали определение понятия «задачность»? Вообще, где-то в математике такое существует?

Это означает что? Что теоретики математики не дали объяснения, зачем они ею занимаются. Это значит, объяснение или цель скрыта, вот поэтому нет определения ни математики, ни задачности, и вы все непроизвольно накопили некие образы того, как решать задачи, и они у вас складываются в определения.