— Какого черта?

— Лендон, ты меня убить решил?

Из-под сидений вынырнул мой брат, потирая затылок. Повернувшись еще раз, я понял, что это Дин.

— Дин? Какого черта ты здесь?

Мальчик сел прямо, поднимая мою гитару и со злостью ее осматривая. Потом положив ее обратно на сидения, Дин перелез ко мне вперед на пассажирское место.

— Дин?

Как он вообще тут оказался? Когда сумел пробраться? Да и зачем ему вообще это делать?

— Не знал, что ты любитель быстро ездить. Не кричи так, а то у меня голова из-за твоей гитары болит.

Пристегнувшись ремнем, он начал шарить в бардачке, как будто мы изначально вдвоем просто выбрались покататься.

— Когда ты успел пробраться в мою машину?

— Когда ты возвращался в дом за блокнотом. Это было просто, ты оставил машину открытой.

— Больше никогда не повторю подобной глупой ошибки, — фыркнув, заметил я. — Зачем ты это сделал?

На мой вопрос Дин ничего не ответил, вместо этого он еще усерднее стал возиться в бардачке. Несколько минут спустя, не найдя там ничего полезного, он, откинувшись на сидение посмотрел в окно.

— Ты снова ругался с папой.

Голос Дина был тихим. Брат действительно принимал все близко к сердцу и мне это не нравилось. Лучше бы вместо того, чтобы ругаться со мной, папа провел это время с близнецами. Итану и Дину его действительно не хватает.

— Если быть точным, то это он со мной ругался. Я не хотел этого. Видишь? Я уехал, чтобы не продолжать глупые споры. — Я пытался говорить как можно более беспечно, чтобы Дин понял, что ссоры на меня никак не влияют. Но не думаю, что смогу обмануть родного брата.

— Мама будет волноваться, когда увидит, что ты пропал. — Решив сменить тему, сказал я.

— Я оставил записку.

Очень хотелось увидеть какую…

— И что же ты написал?

— «Уехал с Лендоном. Обязуюсь не теряться. В крайнем случае: завещание под матрасом». — Монотонно проговорил брат.

Я бросил на него взгляд. Что ж… это вполне в духе Дина. Надеюсь, мама не будет сильно волноваться из-за записки…

— Это хорошо, что ты предупредил родителей, но… Больше не оставляй им таких оптимистичных записок.

Дин кивнул, поворачиваясь ко мне.

— Лендон, ты говорил, что научишь меня играть на гитаре.

— Говорил.

— И прошло уже много времени.

— Намеки не твоя сильная сторона, Дин. Если ты хотел мне напомнить обещание, то не надо было тайком пробираться ко мне в машину.

Впервые улыбнувшись за все то время, что он находился тут, Дин, радостно на меня посмотрел.

— Мы начнем прямо сейчас? — глаза брата загорелись.

— Ну не прямо сейчас, нам для начала нужно добраться до хорошего тихого местечка. Но, можно сказать, что мы уже начали. Для начала проверь мою гитару. Если ты ее сломал, то ничего у нас не выйдет!

— Эй! Это она на меня, между прочем, упала! У меня теперь будет большая шишка.

Дин кинул на меня возмущенный взгляд, потирая затылок.

— Так ты хочешь начать учиться или нет?

Покорно кивнув, Дин развернулся назад, осматривая гитару. Я уже видел, что брат предвкушал наш первый урок. Надеюсь, я его не разочарую.

А как только мы доедем до моего одного хорошенького местечка, нужно будет отослать сообщение маме, что с Дином все в порядке. Боюсь, записка ее не сильно обрадует…

Лекси

Время летело достаточно быстро, чтобы я осознала, что концерт, к которому мы готовимся уже очень близко. Что собственно не могло не пугать меня до чертиков. Репетиции стали практически каждый день, и пусть я уже наизусть знала песню Лендона, мы не останавливались, продолжая играть снова и снова. Я не хотела подвести ребят, поэтому выкладывалась на что была способна.

Я буквально видела, как постепенно становилась ближе к ребятам. Теперь нас связывало очень многое.

Сообщение от мамы стали приходить намного чаще, но я на них даже внимания не обращала, все мои мысли были заняты учебой, группой и предстоящим мега важным концертом. У меня не было времени даже для того, чтобы удалить ее сообщения. Либо они для меня стали настолько не важными, что мне было даже некогда уделить пару минут чтобы их удалить. В любом случае за прошедшую неделю их у меня на почте скопилось четыре штуки.

Наши отношения с папой улучшились, когда мы все же нашли время чтобы поговорить о маме. Нас больше не тяготило воспоминание о ее уходе, потому что мы поняли, что это не выход, если мы будем каждый день забивать этим свои головы.