Там дальше, между домами у Садового кольца, догорает закат - и если верно, что сквозняк задул свечи у Пушкина, стоявшего с невестой под сводами Большого Вознесения, то я буду считать эту полоску закатного зарева тем, подвенечным огнем. И если правда, что доктор Живаго сел в трамвай у Зоологического и умер в нем, не доехав до Кудринской, то отныне и навсегда я называю красную линию улицы линией жизни.
