Напрасно пытаться посредством большего делать то, что может быть сделано посредством меньшего.

Для человека нет ничего естественней труда, человек рожден для него, как птица для полета и рыба для плавания.

Хромой, бегущий по дороге, опережает того, кто бежит без дороги.

Усердием посредственность достигает большего, чем одаренность без усердия. Слава покупается ценой труда; что легко дается, невысоко ценится.

За легкое дело берись как за трудное, а за трудное — как за легкое. В первом случае, дабы уверенность не перешла в беспечность; во втором, неуверенность — в робость. Вернейший путь не свершить дело — заранее считать его свершенным.

Труд избавляет человека от трех главных зол — скуки, порока и нужды.

Хозяйский глаз сделает больше, чем обе руки.

Вдохновение — это такая девка, которую всегда изнасиловать можно.

Правда, живи мы хоть тысячу лет, и все же человек, одаренный творческим умом, в день своей смерти обнаружит, — что он не сделал и половины того, что хотел сделать.

Что бы со мною теперь было, как Вы думаете, если бы я всю жизнь ничем иным не занимался, как только пускал в ход мое всемирно прославленное обаяние?

На какие бы мы ни встали ходули, без своих ног не обойдемся.

Трудное — это то, что может быть сделано немедленно, невозможное — то, что потребует немного больше времени.

Много ли радости прожить восемьдесят лет в праздности? Такой человек и не жил, и замешкался среди живых, и не поздно умер, а долго умирал.

Кот в перчатках мышь не поймает.

Лень подобна ржавчине: она разъедает быстрее, чем частое употребление изнашивает.

Мастер находить оправдания редко бывает мастером в чем-нибудь еще.

Люди, которым всегда некогда, обыкновенно ничего не делают.

Кто ничего не делает, тот сокращает свое время на все то время, которое он ни на что не употребляет.

Люди в большинстве своем непрерывно суетятся ради того, чтобы под конец обрести покой, но есть среди них и такие лентяи, которые сразу начинают с конца.

Моя эпитафия: «Лень отняла его у нас раньше, чем смерть».

Одна из отличительных характеристик нашего века состоит в том, что мы все знаем и ничего не делаем.

И неизменно до сих пор продолжается: нашли дело и визжим от восторга. Увизжаться и провраться от восторга — это у нас самое первое дело; смотришь — года через два и расходимся врозь, повесив носы.

Человек вообще довольно тяжел на подъем, довольно склонен отлагать дело, если на первый раз видит неудачу или хоть не видит большой удачи с первого раза.