– Почему именно он? – насторожился шеф.

– Ну, разработка же была секретной. Наверняка создание Палачей велось под патронажем не только короля, но и предшественников герцога из спецотдела. И если в нашем архиве данных осталось не так много, то, может, в архивах, за которые отвечает лорд Аарон Искадо, эти сведения еще сохранились?

Корн уставился на меня тяжелым немигающим взором.

– Вероятно, данные по Палачу будут небезынтересны милорду Аарону Искадо, особенно в связи с недавней гибелью доверенного лица его старшего брата… Хорошо, Рэйш. Я попробую с ним поговорить.

Я удовлетворенно кивнул.

– Тогда, с вашего позволения, я не появлюсь здесь до вечера. Хотелось бы кое-что проверить до того, как снова начнут умирать люди. Если же кому-то захочется меня найти, то до обеда я буду в архиве, потом планирую прогуляться по городу, а вечером вернусь домой. Заодно напоминаю, что способ со мной связаться есть у Хокк и у Йена Норриди. Что же касается зеркал и плитки в подвалах… думаю, у убийцы не вызовет больших подозрений, если хозяева особняков внезапно решат затеять ремонт, а их домашние питомцы по неосторожности перебьют все зеркала в доме. Хотя, быть может, им в этом помогут заигравшиеся с мячом дети?

– А к кому-то сегодня днем проберутся воры и расколошматят все предметы с отражающими поверхностями, – кивнул Корн. – Так и сделаем. Что же касается слежки за тобой, то ее до сих пор нет, поэтому не ерничай. Способ с тобой связаться я тоже найду, если сильно приспичит. Насчет Хокк… сам думай. Главное, чтобы ты ее не угробил. если к десяти вечера сумеешь добыть ещё какие-нибудь сведения по делу…

– Я понял: вы обязуетесь простить мне все прегрешения, – лучезарно улыбнулся я. И прежде, чем Корн поднял руку, создавая на ладони приличных размеров огненный шар, поспешил свалить из внезапно ставшего неуютным кабинета.

С Рейсом, как назло, и сегодня дело не заладилось. Но если вчера я списал аши скромные результаты на усталость, то теперь стало окончательно ясно: дело не в этом. И небольшие, но на редкость тяжелые камни действительно вытягивали из нас с Алом гораздо больше сил, чем приличные по размерам, но вполне подъемные осколки от Ирейи и Малайи.

В чем именно было дело – в том, что леди оказались хрупки и во всех смыслах легки на подъем, а Рейс являлся рослым мужиком в тяжелых доспехах – не знаю. Но проторчал я в первохраме с обеда и до самого вечера, однако за это время мы не сделали и половины того, на что рассчитывали. Более того, создавалось впечатление, что с каждым новым камнем осколки статуи становятся все тяжелее и забирают на себя все больше сил. Так что, выложив всего пять с половиной рядов, я буквально свалился с ног, а л под конец не сумел поднять с пола даже самый крохотный осколок.

– Да что за бред? – измученно выдохнул я, утирая градом катящийся по лицу пот. Ал, едва успев убрать с моей головы шлем, огорченно булькнул. – Вчера мы три ряда собрали за пару свечей, а сегодня не смогли даже закончить ступни! Это что, какой-то заговор?

Ал вместо ответа собрался в «наковальню» и окаменел.

– Мы ж для тебя стараемся, – буркнул я, уставившись на незаконченную статую. – Что ты нам палки-то в колеса вставляешь, а?

Я отпихнул от себя увесистый булыжник, а тот в ответ внезапно взял да и стрельнул в меня крохотной молнией. Причем это был уже не первый раз, когда Рейс выражал свое божественное неудовольствие, но мне было решительно непонятно, за что он вообще на нас взъелся.

– Да и Фол с тобой, – плюнул я, получив чувствительный удар даже сквозь двойную броню. – Зачит, дальше продолжим работать с Абосом или Солом, а тебя оставим напоследок. Или вообще не будем трогать, пока не успокоишься.

По постаменту Рейса прошла недовольная дрожь, но я не соизволил от него отодвинуться. К демонам все. Пусть гневается сколько влезет. Полежит ещё пару неделек в разобранном виде, может, хоть тогда угомонится.

Над постаментом тем временем сгустилась бледная тень, смутно похожая на того мужика, которого я не раз видел в верхнем храме. Гневно сверкнув очами, тень исторгла из себя нечто похожее на выдох, даже попыталась что-то сказать, но мне было плевать. Убьет так убьет. Пусть потом другого скульптора ищет. А нет, так и пугать нечего. Не он первый, не он последний. Фол вон молчал в тряпочку и помогал всем чем мог, а этот только мешает.

Равнодушно проследив за тем, как ещё одна молния ударила аккурат в горку камней рядом с моей коленкой, я откинулся назад и закрыл глаза. А когда через какое-то время их снова открыл, никакого мужика над постаментом не было и в помине. Зато поверх небрежно сваленных осколков кое-что изменилось. А если точнее, изменился один из камней, который по внешнему виду напоминал самую обычную перчатку. Правда, по размерам она существенно уступала божественной длани, и не так давно я был готов поклясться, что перчатка цельная. Теперь же внутри нее ничего не было. Обычная перчатка. Только каменная. Причем такая, что в ней как раз помещалась моя ладонь.

– Это что, подсказка? – прищурился я, рассматривая неожиданный подарок.

Рейс презрительно промолчал. А вот Ал, напротив, снова ожил и, с интересом взглянув на перчатку, задумчиво написал на полу:

«С ней тебе должно быть полегче».

– Да? – усомнился я и протянул руку, что бы прикинуть вес «подарка». С трудом его поднял, примерил – перчатка и впрямь оказалась впору, а затем покачал головой. – Долго я с таким утюгом не наработаю. Но если она хотя бы молнии пропускать не будет, это уже кое-что.