Шрифт:
– Так зачем вам понадобились маги? – демонстративно стряхнув с себя пепел, осведомился я. тец Лотий широко улыбнулся, и Тьма с недовольным ворчанием отступила, втянувшись обратно в его тело.
– Я расскажу. Но сперва дождемся последних участников – без них ритуал получится неполным, а мне бы не хотелось потом его повторять.
Я вопросительно приподнял брови, когда по стенам каверны прокатилась ещё одна волна дрожи. И настороженно обернулся, заметив, что один из ходов снова распахнулся. Мысленно сплюнул, обнаружив, что сквозь него с неимоверной скоростью проскользнули две стремительные тени. На всякий случай сделал несколько шагов в сторону, оказавшись неподалеку от черного алтаря. После чего проход опять сомкнулся, над Алом молча выросли две четырехрукие, безглазые и вооруженные одинаковыми костяными секирами твари. А рядом с отчаянно замычавшим Корном на «наковальню» легло еще одно тело. Такое же беспомощное, неистово бьющееся в коконе из какой-то гадости вроде паутины… правда, тело оказалось не женским, как я ожидал, а детским. Но Фол меня забери… ученик… какого демона ты делал за пределами ГУССа? И как вообще позволил нежити к себе прикоснуться? Я разве этому тебя учил?!
– М-мастер Рэйш?! – беззвучно шевельнулись губы оберта Искадо, когда он заметил мой взгляд и растерянно вздрогнул.
Я задержал на мгновение взгляд на лбу мальчишки, где уже красовался такой же символ, как у Корна, и с невозмутимым видом отвернулся.
«Лежи смирно. И задержи дыхание, когда я скажу».
«Я… я вас слышу!» – беззвучно охнул мой упрямый, излишне самоуверенный, но все же местами толковый ученик. Однако послушался: замер. И даже не лягнул принесшего его Палача, когда тот довольно бережно уложил его на алтарь.
– Вот теперь действительно все, – хмыкнул отец Лотий, когда оба Палача выпрямились, занесли над беспомощными жертвами секиры, лезвия которых нацелили точно в грудь, и снова застыли в ожидании приказа. – Сейчас мы отпустим на волю последние две души, и после этого поговорим. Ты согласен, Рэйш?
Я спокойно встретил испытующий взгляд своего врага и так же спокойно кивнул. как только он потянулся ладонью к лежащему на алтаре амулету, молча призвал секиру и прыгнул.
Да, я согласен поговорить. Но на том языке, который знаком мне лучше всего. И лишь после того, как один из нас умрет.
«Бой!»
Глава 22
В следующие пару мгновений практически одновременно произошло сразу несколько важных событий.
Оттолкнувшись от пола, я перелетел через алтарь и смачно зарядил локтем в челюсть отцу-настоятелю…
Отец Лотий чудом ушел от удара моей секиры и, прошипев что-то неразборчивое, хлопнул ладонью по ближайшему амулету, заставив его вспыхнуть…
От потолка отделилась полупрозрачная тень и стремглав метнулась в сторону второго алтаря…
Замершие возле него Палачи одновременно очнулись от спячки и неуловимо быстрым движением бросили секиры вниз…
Отец он с глухим стоном отлетел к стене и с хрустом впечатался в нее всем телом…
На черном алтаре следом за первым один за другим начали разгораться амулеты, до отказа заполненные ворованной силой…
Ал наконец-то очнулся от спячки, его поверхность размякла, с приглушенным бульканьем утянув в серебристую жижу Корна и Роберта. Буквально за миг до того, как их тела пронзили костяные секиры…
Я с руганью приземлился и, перекатившись по полу, снова вскочил, аправив секиры на торопливо режущего собственное запястье отца Лотия…
Скользнувшая по потолку тень бесшумно упала за спинами качнувшихся от неожиданности Палачей…
Еще один удар. Маг отшатнулся. Но в стороны все же брызнула кровавая россыпь, оросив алтарь и сморщенное личико сына леди Ирэн Ольерди…
Четыре костяных лезвия в силой вошли в серебристую жижу, уйдя туда до самого основания. В этот же момент откуда-то снизу из-под алтаря выкатился невредимый, уже без пут, с ног до головы окутанный Тьмой и остатками жижи мальчишка с огромными неверящими глазами…
Отец Гон закатил глаза и начал медленно сползать по стене, оставляя после себя широкую кровавую полосу…
Поверхность «наковальни» снова превратилась в камень, намертво запечатав лапы не успевших отшатнуться Палачей…
Следом за Робертом из алтаря с приглушенным стоном рухнул на пол такой же невредимый, но все еще опутанный черными нитями Корн…
На втором алтаре в голос заревел испугавшийся внезапного светопреставления младенец…
Тень за спинами Палачей рывком припала к ледяному полу и, проехавшись по нему на пузе, как по катку, двумя точными ударами вонзила в брюхо служителей два лезвия. С хрустом их провернула. А затем таким же рывком выдернула обратно, заодно вырезав из паучьих тел вплавленные прямо в кожу золотые пластинки…
Метнувшись вперед, я вынудил отца Лотия оторваться от истошно вопящего младенца и отступить к стене, одновременно окутываясь Тьмой от макушки до пяток…
Роберт, диковато оглядевшись, заметил беспомощных Палачей…
Вовремя убравшийся из-под чужих лап Мэл сова занес сeкиры, торопливо подрубая ноги тварям, мешая им освободиться…
Доспех на отце Лотии стал цельным, как у меня, а Тьма за его спиной снова развернулась, хлестко ударив по стенам храма и едва не угробив потерявшего сознания отца-настоятеля…