Семёныч и «Лопата» были экипированы в немецкую бундесверовскую форму из «Second Hand», у них были дорогие фирменные облегчённые лопаты «Fiskars», с удобной выгнутой рукояткой-черенком и супер продвинутые поисковые приборы «Minelab XE» и «Fisher», стоимостью под сотню тысяч каждый. Ещё двое мужиков которые приехали с копателями, были наняты ими за деньги сделать раскоп, на месте которое наметили Семёныч и «Лопата» на селище. В те времена золотые дни копателей уже прошли, теперь в каждой деревне по пять мужиков с приборами по полям бегает, куда не выйди за околицу ямка на ямке, все копают. Вот Семёныч и «Лопата» объезжали свои старые места, где они раньше делали находки и в приметных местах где они раньше примечали расположение старинных построек стали делать большие раскопы. Дело конечно трудоёмкое, но окупаемое. Полы в славянских домах были земляные, мало того, что раскопав такой домик они находили медную пластику и медные монеты утерянные домочадцами, но бывало , что натыкались копатели и на закопанные в тайниках чугунки с серебряными и золотыми монетами. К то му же для облегчения своей жизни успешные копатели уже могли себе позволить нанимать своих знакомых в качестве «землекопов», а мужики которые сидели в провинции без работы с удовольствием копали им землю за полторы тысячи в день.

Поздняя осень золотое время для копателей, урожай с полей уже убран, работников на них уже тоже нет, следовательно ни кто копателей с поля не прогонит и не сообщит куда следует. Трава уже пожухла и полегла, катушка поискового прибора прилегает к земле плотнее, ниже и осенняя земля пропитанная осадками даёт более чёткий сигнал от мелких предметов.

Указав место раскопа на селище и разметив его на земле, Семёныч распределил каждому их группы его участок раскопа и скинув утеплённую куртку стал снимать верхний слой земли с дёрном и откидывать его за периметр раскопа. Остальные мужики тоже уже не первый раз копали. Углубившись на штык лопаты и выбрав землю равномерно по всему внутреннему прямоугольнику отмеченного остатками деревянного сруба в земле дома, мужики вышли за периметр перекурить, а Семёныч и «Лопата» одев наушники и включив настроенные приборы пошли «косить», делая равномерные движения в право и влево, стараясь не пропускать участки грунта не охваченные кольцом поисковой катушки. Услышав сигнал от находящегося в земле «цветного» металлического предмета, они делали копанку и просеивали рукой под катушкой землю, деля её пополам, раз за разом уменьшая объём грунта, пока в одной половинке не отыскивался дающий сигнал предмет. Сверху находок было не много, в основном мелкие обломки медной пластики. Через два штыка выборки грунта Паша нашёл медную ладанку с Георгием Победоносцем, которою Семёныч оценил в две сотни долларов, а сам Семёныч уловил едва различимый сигнал в углу раскопа. Ниже находок уже не было, тогда копатели дали передохнуть «землекопам» и по очереди стали аккуратно раскапывать то место где шёл сигнал у Семёныча, с каждым новым снятием грунта звук становился насыщеннее и ярче. На глубине около метра штык лопаты бригадира брякнул по крупному черепку. Семёныч отложил в сторону свою большую лопату и достал из своего рюкзака небольшую сапёрную лопатку и стал осторожно, что бы не повредить возможную находку углублять ямку. Неожиданно лицо его озарилось счастливой улыбкой и он вынул на штыке лопатки очередную кучку грунта, отложил её в сторону и зачерпнув рукой грунт из лунки поднёс его к катушке прибора и стал выбирать из него блестевшие серебром мелкие монеты, одну, две, три, пять. Он ещё раз и ещё запускал руки в раскоп и они с «Лопатой» просеивали грунт. Затем раскоп расширили лопатами и ещё раз всё проверили. грунт приборами. Всего из ямы достали тридцать три монеты серебра. Сердца копателей бились в груди от радости ценной находки, в голове у Паши "Лопаты" мелькали цифры подсчёта стоимости находки как на калькуляторе. Они нашли исключительно редкие монеты Киевского Князя Владимира. Состояние монет было коллекционное, что для этих монет из низкопробного серебра было большой редкостью, стоимость каждой на аукционах доходила до пяти тысяч долларов. Ну, продать их за столько же перекупщикам копатели конечно не рассчитывали, но то что они уже богаты понимали оба.

Глава 2. "Старый сундук».

Крупная россыпь осеннего дождя тоскливо барабанила по лобовому стеклу «Мерседеса» и щётки стеклоочистителей с завидной регулярностью срабатывали методично отмеряя начавшийся день: тик-так, тик-так. За окном по серому осеннему городу ехали серые грязные машины, люди спешили на работу зябко кутаясь в промокшие пальто и накрываясь от непогоды зонтами. Прохожие стекались ручейками по тротуарам к автобусным остановкам, где собравшись партиями грузились затем в подплывающие среди луж и снующих туда-сюда неугомонных маршруток переполненные автобусы и троллейбусы. Из запотевших иллюминаторов общественного транспорта, лица сплющенных в утренней толчее пассажиров с тоской и завистью провожали проплывающую мимо серо-перламутровую "Ешку" Гриши Брянского, с её вальяжной щучьей внешностью, подтверждённую трёх лучевым знаком штутгартца на радиаторной решётке. Движение в центр было плотное, но поток всё-таки ехал. Утренний час пик уже прошёл, была половина десятого и Гриша слушая на волнах «Брянской Губернии» городские новости не спеша продвигался по направлению к своему офису, иногда отвечая на утренние звонки по громкой связи машины.

Гриша Брянский был мужчиной сорока двух лет, как он шутил среднеевропейского размера и роста, с тёмно русыми волосами и карими глазами, на лице его была двух дневная щетина и пару шрамов, на перебитом в переделке носу и под левым глазом. Боевые отметины не портили лицо Брянского, а предавали бравый и бесшабашный вид и заранее предупреждали возможных недоброжелателей от необдуманных поступков. Одевался он просто, но дорого. Зауженные джинсы «Just Cavalli», серое шерстяное швейцарское пальто братьев «Strelson», придавали его фигуре стройность и элегантность, двухцветные сине-бардовые лакированные туфли «Thomas Munz», тонкое шерстяное поло и тонкий шёлковый шарф «Brioni» который был завязан лёгким Парижским узлом, а также насыщенный терпкий аромат «Armani» выдавали в нём ещё готового взбрыкнуть жеребца с притязаниями на женское внимание.

Офис Брянского располагался на улице Фокина 22, на втором этаже пятиэтажного сталинского офисного здания с лепными капителями и видом на гостиницу «Чернигов». Втиснув машину на стоянку перед офисом, Брянский пройдя мимо консьержа поднялся на второй этаж и проверив по привычке на косяке двери секретную метку от проникновения посторонних, открыл ключом замок и зашёл в свой офис. Агентство Брянского называлось «Rinegoold», в память о его боевом друге Ромке Райнгольду, который был по роду таджикским немцем из Душанбе и однажды в Чечне, прикрыл его спину во время спецоперации в горах Итум-Кале. Во время другой операции спину Гришину ни кто не прикрыл и служба Брянского в УБОП закончилась к счастью не очень тяжёлым ранением и отправкой на заслуженную пенсию. Другим повезло меньше и им упали золотые звёзды на грудь, жалко только посмертно. Гриша не любил с посторонними обсуждать то время на войне, много там было плохого и кровавого не для посторонних ушей, а с теми с кем мог бы вспомнить былое встречались редко от случая к случаю, но при встрече обнимались шумно по кавказки, как родственные души.

Выйдя на пенсию, Брянский не долго печалился без оперативок и ночных дежурств и по совету друзей открыл детективное агентство. Друзья опера дали обязательства не забывать и подкидывать полезную для работы информацию, а знакомые адвокаты обещали привлекать для розыска свидетелей и поиска доказательств по своим делам . « Ну, не в торгаши же идти!» – решил Гриша и получил лицензию, причём начальник разрешительного отдела подполковник Чалый смотрел при этом на Гришу явно сочувственно, как на душевно больного, но учитывая былые заслуги соискателя отказывать не стал. Начиналось все с трудом, не шатко не валко, но постепенно молва о «свободном опере» распространилась среди горожан и клиенты пошли к Грише со своими бедами и проблемами, на кого то наехали бандиты и надо было разрулить конфликт, кражи всякие от машин до мобильных телефонов, которые полиция заваленная ежедневной рутиной полиция или не хотела или не могла раскрыть, кому то искал должника и его имущество, чтобы вернуть долги, а оставшиеся без внимания супруги хотели доказательств неверности своих благоверных, но от таких склочных дел Брянский отбивался обеими руками и не брался за них ни за какие гонорары.

Стоя у окна Брянский занимался утренней разминкой с небольшой бицепсной штангой, и между делом по привычке рассматривал людей входящих и выходящих из гостиницы, на парадный вход в которую выходили окна его офиса, тренируя память, запоминая их внешний облик и одежду. В это время зазвонил телефон. Гриша взял трубку, на экране горело "номер не определён":

– Алло, слушаю вас внимательно?– ответил Григорий.

– Привет дружище! – Брянский узнал голос своего знакомого антиквара Ивана Ивановича Нагенса, его антикварный магазин «Старый сундук» находился в этом же здании на первом этаже, – Уже на работе? Заходи ко мне кофейку попьём.

Гриша по приветствовал приятеля и через несколько минут спустился к приятелю в магазин. Нагенс занимался сигаретным бизнесом, имел деньги и от рекламы известного табачного производителя «Philip Morris» и несколько ларьков на автобусных остановках по Брянску, а также оптовый склад сигарет, что приносило ему постоянные неплохие доходы. В своём большом двух этажном доме на первом этаже он держал продуктовый магазин с весёленьким названием «Сытый кот", скоре всего, чтобы далеко не ходить за продуктами, так как поесть Иван Иванович любил сытно и вкусно.