— Думаешь, стоит брать? — с сомнением спросила Рита, пока откладывая присвоенный плащ, но уже невольно улыбаясь — меховой, тёплый! И неважно, что с мертвеца! Дрожь из-за холодного, пронизывающего ветра она уже начинала чувствовать.

— Моя добыча! — заявил он и вдруг затрясся в беззвучном смехе: — Никогда не думал, что мне понравится грабить… Но ведь хоть что-то от них должно же быть, чтобы за самозванцев не приняли. О, толмачи нашёл! На всякий случай заберу у всех… Как их надеть? — Он немного повозился, пока Рита расстёгивала на тяжело дышащем раненом длинный кафтан. — Держи. Вдруг заговорит?.. Как он у тебя, кстати? Будет жить?

Девушка надела на ухо что-то вроде клипсы и вдавила в верхнюю губу малюсенькую металлическую бляшку, улыбнувшись, когда та легко приклеилась, чуть стянув кожу: чем не кокетливая мушка? Что эти предметы взяты с мертвецов — её, как и Артёма, не волновало. Жизнь продолжается. И в ней надо устраиваться.

— Насчёт «жить» — пока не знаю, — сказала Рита, обшаривая неизвестного в поисках крови и повреждений. — Давай сюда свет. А… вот чёрт!..

Тот внезапно под её руками издал утробный звук. Она схватилась за его плечи и с трудом повернула набок, чтобы бедолагу стошнило в сторону. Когда рвота закончилась, Рита села на колени, вытерла ему рот своим носовым платком, подняла, усадив полулёжа, и положила его голову на своё плечо, чтобы дышалось свободней. Прежде чем вытереть его рот, быстро провела руками по коротко стриженной голове. Отдёрнула ладонь, едва почувствовала на пальцах влажное.

— Ага, ясно. Стукнули по башке. Посвети. Точно. Кажется, сотрясение. Ран нет. Но очень слабый. Пока не пришёл в себя, придётся…

Гул, который сначала показался им, привычным к городской суете, не стоящим внимания и звучащим где-то очень далеко, начал приближаться. Артём встал ближе к Рите, тревожно присматриваясь к крышам. Не оглядываясь, спросил:

— Здесь что — самолёты есть? По звуку похоже!

— Не знаю, первый раз такое слышу, — прошептала девушка, быстро подтягивая к себе раненого, ещё не пришедшего в себя, но зашевелившегося: его явно тоже потревожил звук сверху. Сообразив, что одежда стягивает ему грудь, мешая нормально дышать, Рита быстро принялась расшнуровывать что-то вроде камзола на бедняге. Потом надо бы вытащить бактерицидные пластыри и заклеить ими кровоточащее рассечение на голове. Она предполагала, что, спася раненого человека, они, по крайней мере, приобретут доброжелательного к ним проводника по этому миру.

И услышала короткое шипение. Это Артём, всё ещё глядя наверх, втянул воздух сквозь зубы. Задрав сначала голову, Рита тут же испуганно пригнулась.

Не над ними, а впереди, в самом начале переулка, со зловещим гудением зависло нечто — под огнём факельной ветоши и лунного света видимое явно металлическим, поскольку поблёскивало, и вытянутое, словно подводная лодка, только открытая по бортам, откуда свешивались, разглядывая их, люди. Или это такой дирижабль?!

Отдаваясь по стенам, с воздушной «подлодки» прозвучал громовой приказ, отданный до невозможности самодовольным голосом:

— Взять их! Девку — в казармы, к солдатам! Парня — ко мне, в пыточную! Быстро!

Как они узнали — про девку?!

Раненый под руками Риты зашевелился, пытаясь встать, так энергично, что пришлось обратить на него внимание. Пока растерянный Артём, стоя у кучи мертвецов и сжимая в руках снова появившийся на свет пистолет, нервно приглядывался то к чужому оружию мертвецов, то всматривался вверх, сама испуганная, Рита попыталась успокоить раненого. Не получилось. Потом она увидела: локтем опираясь на мостовую, почти наваливаясь спиной на колени девушки, он с трудом моргает, глядя на «подлодку», и пытается поднять руку с какой-то штукой, вроде толстой короткой палки. Жезл? Или здешнее оружие?.. А потом она увидела: с «подлодки» сбросили тросы, — и заторопилась.

— Артём, помоги! Мне не удержать его! Кажется, он хочет стрелять! Помоги ему руку поднять! Ну! А вдруг?

Парень подскочил, бросив на «подлодку» ещё один короткий взгляд. Пока девушка лихорадочно старалась удержать за плечи и за подмышки скулящего от боли раненого, вознамерившегося встать, Артём схватился обеими руками за его кисть с возможным оружием и направил её точно на «подлодку». На той уже несколько человек перепрыгивали через борт, чтобы ухватиться за сброшенные тросы. Вот-вот начнут спуск!.. Раненый напрягся и выдохнул фразу, которая толмачами не перевелась.

Хорошо, что летающая штуковина из-за своих габаритов не могла протиснуться в узкий переулок и зависла рядом с ним, у входа. Взорвалась она так яростно, что и Рита, и Артём немедленно кинулись на землю — на брусчатку, ещё и прикрывая собой раненого: Артём даже успел набросить на них полу «своего» мехового плаща, по которой тут же застучали мелкие предметы, и Рита в ужасе зажмурилась от ожидания: а вдруг шваркнет чем-то страшным? Тяжёлым? Огромным? Повезло, что та зверюга своей тушей закрыла их от осколков. Что-то даже свистнуло над их головами и прозвенело потом по булыжникам в начале переулка — Рита аж взвизгнула от страха, пригнувшись…

А когда штуковина грохнулась на землю и снова полыхнула во все стороны пламенем, и стало ясно, что самые страшные осколки, если они есть, до них не долетят, Артём поднял голову (плащ съехал с них всех) и потрясённо крикнул раненому:

— И что это было?!

Раненый (заметила Рита, взглянувшая на него сбоку) с тем же потрясением, да ещё вытаращившись от неясного ужаса, уставился на парня — и закатил глаза, благополучно свалившись в обморок. Артём еле успел подхватить его жезл, выпавший из ослабевших пальцев, и сунуть в карман.