— Первым делом им нужно заполучить землю, а вот это и в самом деле не так-то просто…

Арчи на несколько секунд задумался, а затем спросил:

— В настоящее время, как тебе известно, стало модным смешивать старинный и современный стили. Возможно ли такое, что им удастся получить разрешение на возведение современных сооружений, которые не будут гармонировать со стилем главного здания?

— Это зависит от архитектора, который утверждает проект. Среди нас, архитекторов, есть те, кто является сторонником эклектики, и те, кто предпочитает сохранять чистоту стилей и не смешивать их.

— Тебя, наверное, могут отстранить от рассмотрения данного вопроса.

— Нет, не могут. Что они могут сделать — так это привлечь к рассмотрению других архитекторов, и если они соберут себе в поддержку много подписей, мне придется переформулировать свои требования или же поставить вопрос на общее голосование всех тех, кто входит в состав руководства фонда «Национальное наследие». Одно дело — уже построенный дом, и совсем другое — строительство чего-то абсолютно нового. Если они начнут давить на меня, я не смогу долго заниматься проволочками.

Арчи несколько минут напряженно размышлял, по-видимому, обдумывая возможные варианты дальнейшего развития событий.

— Вряд ли мы зайдем так далеко, Джеймс. Пока что веди себя, как раньше. Чего я не могу понять — так это почему они начали с вопроса о строительстве сооружений для отдыха, а не для занятий спортом. Начинать с гостиницы, с ресторана…

— Я тебе уже говорил, что это, возможно, как раз то, что они считают важным, а спортивные сооружения — всего лишь крючок, на который они хотят поймать инвесторов.

— Так ведь спортивный комплекс быстрее принес бы им прибыль.

— Это зависит от того, какие у них замыслы. Ресторан с очень хорошей кухней, бар…

— Да, но ведь это все обычно предназначено только для членов клуба. — Арчи удивленно поднял брови. — Спортивными же сооружениями можно пользоваться, даже не будучи членом клуба — достаточно лишь заплатить за вход или за аренду спортплощадки.

— Возможно, они хотят открыть клуб, посещать который смогут не только те, кто является его членом.

Арчи, сведя вместе кисти рук, оперся на них подбородком.

— Ладно, как бы там ни было, мы обо всем рано или поздно узнаем, — сказал он, а затем добавил: — А я думал, что, чтобы получить разрешение на реализацию проекта, требуется представить более конкретную информацию о нем.

— Конечно, требуется, — сказал Джеймс, отхлебнув из своего бокала немного вина. — Однако после того как будет получено разрешение, можно внести кое-какие изменения. Сейчас уже не существует большой разницы в получении разрешения на переоборудование здания в гостиницу, ресторан или бар в составе спортивного комплекса, пусть даже потом этот комплекс никогда и не появится. Совсем другое дело — если они построят игровой зал…

— Понятно. — Арчи допил свой бокал до дна. — Мне было очень приятно с тобой поболтать, Джеймс. Если выяснишь по этому вопросу что-нибудь еще, поставь меня в известность.

— Ты и сам знаешь, что именно так я и поступлю, — ответил Джеймс, с заговорщическим видом подмигивая другу и расплываясь в добродушной улыбке.

— У тебя есть время, чтобы выпить кофе?

— Конечно.

Когда они выпили кофе, Арчи расплатился по счету и друзья встали из-за стола. Выходя из ресторана, они дали на чай дежурившему у входа официанту и снова начали болтать о всякой ерунде. Арчи поначалу намеревался лишь слегка задержаться с возвращением в адвокатское бюро, где ему нужно было взять кое-какие материалы, но затем, передумав, вообще решил закончить свой рабочий день. У него ведь не было никаких срочных дел. Сведения, которые он получил от Джеймса, были для него вполне достаточными, и хотя Арчи и обнаружил, что его племянник ввязался во что-то такое, что ему, Арчибальду, явно не нравилось, его задача очень сильно упростилась. Теперь нужно было систематизировать полученные сведения и продумать такой план действий, в котором не было бы ни одного слабого места.

— Я не понимаю, почему дедушка не позволил своей дочери получить университетское образование, а вот против моей учебы в университете возражать не стал. Да и папа почему-то был согласен с ним в обоих случаях.

Слова Одри отразились эхом от каменных плит парадной лестницы замка Шамбор, на которой она сейчас стояла вместе с матерью.

— Ну, это вполне объяснимо, — сказала Виолетта. — После того как у меня отняли твоего брата, я очень четко дала понять, что относительно тебя я уступать не намерена и что никакого вмешательства в твое воспитание не потерплю. Поскольку ты была не мальчиком, а девочкой, мне позволили воспитывать тебя так, как я считала правильным, хотя мне время от времени и приходилось выслушивать критические замечания на этот счет. Для твоего дедушки ты была, так сказать, «пропащим человеком» еще с самого раннего детства. Кроме того, тебе ведь предстояло рано или поздно выйти замуж, и тогда твоя фамилия была бы уже не Сеймур.

Эти слова вызвали у Одри негодование. Ее любимый дедушка — тот самый, с которым она ездила на конные прогулки, который учил ее ездить верхом, как настоящая представительница рода Сеймуров, и гордиться своим происхождением, который читал ей сказки, когда они сидели вдвоем в дождливый вечер у камина или когда она болела, — был, оказывается, совсем не таким, каким она его себе представляла. Одри прислонилась спиной к балюстраде и скрестила руки на груди.

— Мою тетю тоже вряд ли можно было назвать настоящей представительницей рода Сеймуров, — мрачно сказала она.