— Да, но…

— Те, кто купил «Виллоу-Хаус», хотят создать на его базе клуб со спортивным комплексом или что-то в этом роде. Довольно шикарный, надо сказать, клуб. Однако этот проект пока что приостановлен. Есть также и другой вариант — гостевой дом категории «Ночлег и завтрак». Тоже, видимо, весьма шикарный. Однако по данному проекту вообще никаких активных действий пока не предпринимается. Есть много проблем с тем, каким образом будет перестраиваться и переоборудоваться здание, отсутствуют необходимые финансовые средства — ну, ты и сама вполне можешь себе представить, какие в подобных случаях могут возникнуть проблемы. — Арчи на несколько секунд замолчал, словно задумавшись над своими словами и над тем впечатлением, которое они производят на его — очень внимательно слушающих — собеседниц. — Поступило также предложение о покупке земли…

— Я ни за что ее не продам! — выпалила Виолетта, вскакивая, словно подброшенная пружиной, со стула.

Накопившееся в ней напряжение искало выход.

— Я в тебе нисколько не сомневался. Просто счел своим долгом сообщить об этом.

— И от кого же поступило такое предложение? — спросила Виолетта, хотя уже и так догадывалась, каким будет ответ Арчи.

— Мне его передал лично Сэм. Однако он говорил не только от своего имени, но и от имени своих коллег. — На несколько секунд воцарилось напряженное молчание. — Он попросил меня, чтобы я поговорил с тобой.

— Значит, клуб… — пробормотала Виолетта.

— Это тоже их затея.

— У меня есть возможность вернуть себе «Виллоу-Хаус»?

— Да, если на это согласится Сэм.

— Все дело в деньгах.

— Разумеется.

— Прекрасно.

Виолетта медленно села на стул.

Она давно подозревала нечто подобное, и ей уже приходила в голову мысль попытаться вернуть себе дом. А теперь выяснилось, что это возможно сделать.

Одри посмотрела на мать с ободряющей улыбкой.

— Я знал, что ты обо всем догадывалась, — сказал Арчи.

— А когда обо всем этом узнал ты?

— Я уже давно кое о чем догадывался, и мои предположения постепенно подтверждались.

Виолетта молча смотрела на натертые до блеска плиты пола.

— У них сейчас финансовые проблемы. Некоторые инвесторы решили больше не участвовать в этом проекте.

— А Сэм?

— Его положение в адвокатском бюро, я думаю, очень сильно пошатнулось.

— Как ты полагаешь, они согласятся взять деньги обратно и вернуть мне дом?

— Они могут согласиться на restitutio in integrum.

Виолетта удивленно уставилась на Арчибальда:

— На что?

— На восстановление первоначального правового положения, — пояснил Арчи.

Виолетта по-прежнему удивленно смотрела на него: ей хотелось услышать что-то более внятное.

— На аннулирование договора купли-продажи, — добавил Арчи.

— А это возможно? — спросила с замирающим сердцем Виолетта.

— Мы можем попробовать, хотя это и трудно. У них проблемы с проектом и с получением разрешения на проведение работ. Кроме того, в их действиях не все чисто.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что можно назвать сокрытием намерений. Это когда представляют один проект, а в действительности собираются реализовать совсем другой.

— О чем ты говоришь?

— Дело в том, что у них, похоже, нет единства мнений относительно затеянного ими проекта. Но как бы там ни было, если ты категорически откажешься продавать землю, они, скорее всего, и сами захотят вернуть тебе дом и получить деньги обратно.

Арчи решил не упоминать о Джеймсе Притчарде, подумав, что с его стороны это было бы непрофессионально. Как он раздобыл информацию по интересовавшим его вопросам — его личное дело, тем более что он раздобыл ее абсолютно законным способом. Во всей этой возне вокруг «Виллоу-Хауса» с самого начала было «не все чисто», однако все они — и он, и Виолетта, и Одри — были слишком потрясены смертью Сэмюеля, чтобы обратить на это внимание. Да, даже он, Арчи, не обратил на это внимания — он, считавший своим моральным долгом помочь разумно распорядиться наследством, оставшимся после смерти Сэмюеля — его лучшего друга (с которым он делил все радости и горести еще со студенческих лет), брата его жены и коллеги по адвокатскому бюро.

Со смертью Сэмюеля в жизни Арчибальда закончилась целая эпоха, и он оставшись и без Дженни, и без Сэмюеля — почувствовал себя ужасно одиноким. У него не осталось по-настоящему близких ему людей. К счастью, время залечило его раны и он смог жить дальше. Что помогло ему выстоять — так это возникшее у него подозрение о том, что в отношении оставшегося после смерти его друга наследства были допущены злоупотребления, и уверенность в том, что ему необходимо с этим разобраться. Арчи просто обязан был в этом разобраться — ради своего умершего друга. Арчибальд терпеливо занимался этим в течение двух лет после смерти Сэмюеля и в конце концов нашел то, что было необходимо ему для того, чтобы оспорить продажу дома. Виолетте нужно было просто заявить, что, подписывая договор купли-продажи, вследствие недавней кончины своего мужа она находилась в таком состоянии, в котором не осознавала значения своих действий и не могла руководить ими. В общем-то, так оно и было.

Если бы Виолетта не находилась тогда в подавленном состоянии, Сэму не удалось бы убедить мать совершить такой необдуманный поступок. «Воспоминания тебя убьют, — говорил ей Сэм, — ты в них попросту утонешь», — и Виолетта, которой нужно было за что-то ухватиться, ухватилась за эту соломинку и поставила подпись на договоре купли-продажи, который отделял ее от предыдущей жизни, от прошлого, от всего того, чем она была и что любила.

Каждый из близких Сэмюеля переживал его смерть по-своему. Арчи был завален делами в адвокатском бюро, в котором ему теперь приходилось трудиться уже без своего компаньона. Многие дела были срочными, а ему еще нужно было срочно научиться жить и работать без обожаемого им друга.