Спустившись вновь вниз к нужной точке и открыв дверь, Евпатий нырнул в червоточину, яркая вспышка ослепила лишь на мгновение, он падал. Точнее, падает вместе со спящим Рассветом.

Внезапно мимо пролетела огромная железная птица, от свиста заложило уши, а потом пришла ударная волна. Его вырвало из седла и бросило вниз с невероятным ускорением.

Мир завертелся перед глазами.

Остановить вращение удалось, лишь расправив руки словно крылья, и очистив разум от нахлынувшего беспамятства.

Евпатий огляделся.

Поверхность быстро приближалась.

Пегас безвольно падает чуть ниже и в паре вёрст, даже если Руколому и удастся подлететь к другу и разбудить его, затормозить падение вовремя конь уже не сможет, посему выведя Рассвета из спячки, Евпатий чудодейственной силой отшвырнул его ввысь, чтоб животное, придя в себя, успело сориентироваться в пространстве и спаслось, сам же развернулся к горам, куда падал и приготовился к смерти.

Но не тут-то было.

Древние знания вновь открыли в нём потаённую дверь и возможности за ней сокрытые. Обнулив гравитацию на векторе сближения, Руколом на две секунды изъял из окружающего воздуха атомы металлов укрепив ими свои кости, и приземлился на одно колено, уперевшись правой рукой в камень. Пыль и выброшенные из тела более ненужные атомы взрывной волной повалили лес в округе на полверсты.

Евпатий встал.

Солнце освещало близлежащие горы, покрытые хвойным лесом, своими тёплыми лучами, кое-где лежал снег. Журчали ручьи и полусонные насекомые набирались сил для нового трудового лета. В небе наблюдая, как крылатый конь приземляется рядом со своим седоком, парил орёл, а железная птица, оставляя в небе длинный белый след, стремительно улетала на запад.

«Это самолёт» – поправил себя Евпатий, – «транспортное судно с тремя реактивными двигателями сжигающими керосин, довольно грязная технология» – внезапно пронеслась мысль в голове.

Но это было не главное, узел не тот.

Время не его.

Тогда почему мир застыл в ожидании конца?!

Неужели Грот-маги до сих пор совершают свои кровавые жатвы в верхнем мире?

Неужели вторжение будет в эту эпоху?

С данными мыслями он отбросил желание вернуться в континуум, дабы найти свой век, и обратившись к взору, осмотрел округу.

Первое что бросалось в глаза, полное отсутствие активной магии. Хоть велизарность и существовала тут во всём, но ощущение имелось такое, что она забыла, как жить в верхнем мире либо ею просто никто не пользуется и не направляет во благо человечества.

Странно всё это.

В трёх верстах севернее шла широкая дорога, покрытая каким-то твёрдым составом, и вела аккурат к небольшой слободе в десяти верстах от места приземления. Чуть далее начинались более густонаселённые районы с крупными городами и посёлками. Оставив Рассвета гулять в лесу, Руколом двинулся к поселению по наикратчайшему расстоянию, то есть через чащу.

Деревья те же, берёзки да ели, кое где виднелись пихты да кустарники, перепрыгнув через лесную речушку локтей шесть в ширину он наконец то вышел к поселению.

Сто сорок три каменных, полностью одинаковых дома и небольшой храм, со шлемообразной крышей, увенчанной золотым крестием, встречали путника неспешной суетой. Широкая улица, покрытая твёрдым составом, пронизывала посёлок по средине и уходила далеко на север, миряне выделись везде. Кто ковырялся во дворе, занимаясь домашними делами, кто ездил на металлических самодвижущихся повозках, кто сидел на берегу речки выуживая рыбу, ребятня же резвилась в какую-то игру меж установленных друг против друга П-образных врат. Всё чинно и мирно.

Евпатий вышел на центральную улицу и остановив изрядно хмельного прохожего, одетого в что-то отдалённо напоминающее лемурианский камуфляж, поздоровался:

– Славный день.

– Добрый – ответил дядька.

– Я Евпатий – Руколом протянул руку, мужик ни секунды не колеблясь пожал её и отхлебнув из стеклянной склянки, какой-то прозрачный словно вода хмельной напиток, поморщившись, усмехнулся.

– Коловрат что ли?

– Нет Руколом, а Вы?

– Санёк – представился мужик. – Редкая фамилия у тебя Евпатий, да и имя тоже. Ты часом, не из блатных?

– Нет из Словичей.

– А ну тогда понятно, – как-то немного расслабившись, произнёс Санёк и предложил ему склянку. – Будешь?

Евпатий без колебаний принял хмель, наивно полагая, что тем самым выполняет ритуал дружбы и протокол признание хозяином в страннике гостя, затем сделал большой глоток. Крепость напитка сковала гортань, забыв дышать, он кое-как восстановил дыхание и прибегнул к велизарности, чтоб выявить тип яда. Однако это оказалось лишь крепким спиртным и выдавив из себя нечто похожее на улыбку, Евпатий с благодарностью вернул склянку назад.