– Спасибо, родные, за то, что прогнали проклятых.

Тут же на улицах наперебой жители рассказывают мне о том, как страшно жилось им при немцах, о тысячах полтавчан, угнанных в неволю, о том, как немецкие работорговцы по вечерам с собаками устраивали облавы на людей, а потом гуртами, как скот, гнали их в свою проклятую Германию.

У железнодорожной станции мы становимся свидетелями страшного зрелища. Догорает огромное здание взорванного депо. Сюда немцы перед отходом загнали несколько сот железнодорожников, отказавшихся уходить вместе с ними. Перед отходом они заперли двери здания, взорвали его и зажгли. И вот горит этот страшный костер, в котором погребены сотни мирных жителей.

На главной улице еще горит великолепное здание краеведческого музея. Полтавский музей считался одним из наиболее крупных в стране. Немцы разграбили его, увезли из него картины, старинные вещи, ценности, потом зажгли перед отступлением. Страшная подробность. На тротуаре перед музеем лежит восемь обгорелых трупов: шесть мужчин, молодая женщина и десятилетняя девочка. Мне поясняют, что эти люди пытались погасить здание музея, подожженное немецкими факельщиками, и разъяренные немцы бросили их в огонь живыми

28 сентября 1943 года

Войска Западного фронта, продолжая развивать наступление, успешно форсировали Днепр и после упорных боев 25 сентября штурмом овладели областным центром - городом Смоленск.

Из оперативной сводки Совинформбюро

25 сентября 1943 г.

Евгений Воробьев

Утро Смоленска

Еще не отгремели раскаты батарей, еще не засыпаны окопы, прорытые поперек тротуаров и мостовых, еще горят пожары и чадное, дымное облако стоит над городом, еще лужи и уличная грязь присыпаны кирпичной пылью, штукатуркой взорванных домов.

На рассвете город казался вымершим. Но по мере того как наступало утро, откуда-то из погребов, с чердаков, из подземелий выбегали люди, бросались навстречу разведчикам и в радостном смятении пожимали им руки, и обнимали, и плакали, и говорили какие-то бессвязные, ласковые слова, которые можно услышать в жизни только от близких людей после долгой, горькой разлуки.

На невзрачной улочке, которая носит название Первый Смоленский ручей, у ворот дома No 11 стоит женщина, соседки зовут ее Тимофеевной. Перед нею ведро, в руках кружка. Мимо шагают бойцы батальона капитана Крючкова - они первыми вошли в город с его северо-восточной окраины.

Тимофеевна, простоволосая, с платком, упавшим на плечи, угощает бойцов:

– Не побрезгуйте водицей. Простите меня, грешную, больше потчевать нечем. Водичка вот...

Бойцы с задымленными лицами, усталые, с наслаждением пьют, кружка за кружкой, ключевую воду. Ведро быстро пустеет. Бойцы вытирают губы ладонями, на ходу бросают: "Спасибо, хозяюшка!" - и догоняют взвод...

Свыше двух лет длилась наша разлука с древним русским городом. Мы помним горький день в середине июля, когда фашистские танки ворвались в Смоленск по Красненскому шоссе. Геббельс писал в тот день: "Смоленск - это взломанная дверь. Германская армия открыла путь в глубь России. Исход войны предрешен". Немцы называли город на свой манер - "Шмоленгс". Под городом обосновалась штаб-квартира Гитлера. Вспоминается фотография - Гитлер и Муссолини в Смоленске.

И вот, спустя два года, наши полки вернули Родине древний Смоленск, город русской славы, который когда-то каменной грудью своих стен встретил Наполеона, а два года назад оказал героическое сопротивление немцам.

Бойцы шагают мимо старинных церквей, мимо широких, заросших травой стен смоленского кремля, мимо башен, сложенных из замшелого ноздреватого камня.

Здравствуй, Смоленск, старший брат в семье многострадальных городов и деревень Смоленщины! Мы ждали, мы давно ждали встречи с тобой. Мы мечтали об этой встрече, когда входили в смоленские деревни, в Гжатск и Вязьму, Дорогобуж и Ельню.

Битва за Смоленск началась задолго до сегодняшнего дня в глухих деревеньках, на безымянных высотках и в лощинах, в перелесках и болотах.

Первыми проникли в заречную часть города разведчики капитана Ушакова и минеры. Сегодня минеры - самые надежные проводники, самые осведомленные провожатые для путешествия по городу.

С рассвета приступили к работе минеры 72-го Ярцевского отдельного инженерного батальона майора Мосензона. Его штаб расположился в церквушке на Малоленинградской улице, здесь открыт пункт "скорой саперной помощи". Все утро и день саперы наводили переправы и очищали город от мин.

Отступая, немцы взорвали или сожгли много домов - среди них почти все здания, которые по праву считались украшением города: Дом Советов, Дом штаба Белорусского военного округа, Дом печати, Дом Красной Армии.

Но некоторые большие здания были подозрительно целехоньки, и саперы капитана Савченко отправились на опаснейшую охоту за минами. Василий Петраков и Иван Кузнецов нашли в подвалах домов и в цехах льнокомбината больше двадцати авиационных бомб, каждая весом в четверть тонны. Фашисты не успели использовать эти бомбы по прямому назначению и снарядили их как мины затяжного действия. На перекрестке дорог, около Базарной площади, извлекли мину замедленного действия. Она должна была взорваться через 21 сутки, может быть, в ту минуту на улице будут безмятежно играть дети.