Вспомним это сегодня на крепких наших мостах через Днепр.

В батальоне капитана Саввы, в роте старшего лейтенанта Лещенко вызывались охотники. Одной только смелости мало, нужны хватка, цепкий хозяйственный ум, умелые, хитрые руки.

Старых мостов уже не было - их взорвали гитлеровцы. Бойцы искали лодок, и не было ни одной - их сожгли. Потом бойцы притащили откуда-то волоком две посудины. Еще две другие - дырявые, рассохшиеся - обнаружили где-то в сарае. К Днепру спешили мощные инженерные части, но первым бойцам не было времени ждать. Лодки они отыскали, но весел не оказалось; и весла сделали сами. Можно плыть!

– Погоди, - говорит кто-то, видно, человек прочной и основательной мысли.
– Погоди, не все еще. Ведра ищите!

Вот что порою годится для боя - обыкновенные ведра. Лодки были худые, со щелями. Ведра понадобились, чтобы вычерпывать воду. А немцы били с того берега минометами и артиллерией, в грохоте канонады бойцы искали на пепелищах ведра. Ведра нашлись, и началась переправа - одна из многих в ту ночь.

Первые наши люди вошли в воду, оттолкнулись веслом и скрылись во мгле, в неизвестности. Так мало их было на этом участке, непомерно мало в первоначальном броске через Днепр, что четырех утлых лодчонок хватило на них.

На первой посудине сидел и греб вместе с бойцами старший сержант Нефедов, и еще был у них на той лодке станковый пулемет. На второй лодочке командовал сержант Новосильцев, с ним плыли другие бойцы этой группы, имея ручной пулемет. На последних двух посудинах разместились остальные солдаты.

Лодочки сразу глотнули воды, Днепр бил в них сильной волной. Ведра пошли в ход с первых взмахов веслом. Не успели проплыть и семидесяти метров, как лодки затяжелели. Днепр потянул их на дно. Волна швыряла лодчонки из стороны в сторону, в темноте не стало видно, где левый берег, где правый, ветер рвал пену клочьями. А четыре горстки бойцов, избитых бурей, делали много дел сразу: гребли, выплескивали ведрами воду за борт, искали, снова теряли и опять находили курс на тот берег; и сберегали оружие, чтобы не намокло и не отказало потом в самое нужное время.

Ветром лодки растаскивало далеко одну от другой, но нельзя было допустить, чтобы и без того малую группу бойцов разметало и чтобы потом гитлеровцы расправились с каждой горсткой наших бойцов в отдельности. И на это ушло больше всего сил - держать лодки по возможности вместе.

Путь через Днепр отнял у первых десантников полных два часа времени. У одних руки были в крови, у других спины свело - у тех, что два часа кряду качались с ведрами, как заведенные, вниз и вверх, вниз и вверх, да еще на коленях.

Так бойцы дотянули до правого берега.

Только тут и началось настоящее дело, хотя других свалила бы с ног одна только двухчасовая гребля в том ночном шквале. Был берег - темный, неизвестный. От самой воды он тянулся песчаной отмелью до кустарника, дальше вздымался крутыми холмами. В кустарнике сидели гитлеровцы с автоматами, а наверху нависли над отмелью дзоты и траншеи, начиненные вражескими вооруженными до зубов солдатами.

И против этого крутого и хорошо обороняемого берега вышла из воды горстка наших бойцов. Тут же, в песке, в двух шагах от воды стали они зарываться. В песке они дрались ночь, и еще день, и еще первые часы второй ночи, когда перебралась к ним вся рота Лещенко, и тогда стало легче.

Так было во многих местах на Днепре.

В ночной темноте нашим бойцам помогали чьи-то невидимые, неизвестные руки. Спустя четырнадцать часов боя, когда Новосильцев был ранен и нужно было его переправить, его переправили, но кто - неведомо до сих пор. Он был без сознания и не знает, не видел. Бойцы тоже не знают, бойцы держали оборону, держали переправу, у них не хватало времени выполнить вторую задачу - отправить назад четыре свои лодчонки для следующих бойцов. Когда потом подползли бойцы к берегу, лодчонки чьими-то руками были доставлены в нужное место, а с ними в беспамятстве раненый Новосильцев.

О таком ночном деле сразу родились легенды. Говорили еще о какой-то старушке, у которой оккупанты угнали дочерей и сынов в Берлин. В ту ночь она якобы пособляла бойцам. Работник армейской газеты искал потом старушку на всем берегу. Никого не нашел он. Но чьи-то руки, как бы там ни было, сделали нужное дело, лодочки оказались на левом берегу, а с ними спасен, доставлен к врачам Новосильцев.

Это - первая ночь переправы. Отряд Нефедова, двенадцать бойцов, зарывшись в песок, отразил тогда три вражеские контратаки. Когда через сутки началась четвертая, самая страшная, контратака, ее отбивала уже вовремя подоспевшая рота.

Штурм наш наращивался, за ротами шли полки и дивизии, и уже наводились большие мосты саперами. Днепр во многих местах переходил в руки Красной Армии. Бойцы майора Подсекайло втянулись в Правобережье, бились всю ночь и еще один день, и тогда в бессилии отвалились от них восемь волн немецкой контратаки. Это подразделение с боями протискивалось сквозь толщу немецкого фронта. В глубине они захватили пять вражеских пушек. Все пять были обложены минами. Мины убрали. Три пушки оказались исправными. Их повернули в сторону врага. Командир батальона капитан Чупай первым повел из тех пушек огонь.