Они разгромили свободолюбивую, веселую Францию, они поработили братские нам народы - высококультурных чехов, отважных югославов, талантливых поляков. Они угнетают норвежцев, датчан, бельгийцев. Я был в разоренных немцами странах. Повсюду я видел горящие гневом глаза, - люди ненавидят разбойников, которые разграбили их страны, убивают их детей, уничтожают их культуру, язык, традиции. Они только ждут минуты, когда зашатается разбойная империя Гитлера, чтобы подняться, все как один, против своих поработителей. У советского народа есть верные союзники - это народы всех порабощенных стран - парижские рабочие и сербские крестьяне, рыбаки Норвегии и жители древней Праги, измученные сыновья окровавленной палачами Варшавы. Все народы с нами. Как на освободительницу они смотрят на Красную Армию. В оккупированных фашистами странах уже зимой начались партизанские бои - смельчаки не могли больше выдержать неслыханного ига. В ноябре парижские студенты вышли на улицу с револьверами. Норвежцы по ночам истребляли отряды фашистов, поляки уходили в леса и оттуда совершали налеты на фашистских оккупантов. В Чехии рабочие ломали станки: "Ни одного снаряда для немецких фашистов". Теперь на них пойдут не тысячи смельчаков, но миллионы - народы Европы. Судьбе зазнавшегося фашистского палача пришел конец.

На стенах древнего Парижа в дни немецкой оккупации я часто видел надписи: "Гитлер начал войну, Сталин ее кончит". Не мы хотели этой войны. Не мы перед ней отступим. Фашисты начали войну. Мы ее кончим - победой труда и свободы. Война - тяжелое, суровое дело, но наши сердца закалены. Мы знаем, какое горе принес фашистский захватчик другим народам. Мы знаем, как он останавливается, когда видит достойный отпор. Мы не дрогнем, не отступим. Высокая судьба выпала на нашу долю - защитить нашу страну, наших детей и спасти измученный врагами мир. Наша священная война, война, которую навязали нам захватчики, станет освободительной войной порабощенной Европы.

22 июня 1941 года

В течение 24 июня противник продолжал развивать наступление на Шауляйском, Каунасском, Гродненско-Волковысском, Кобринском и Бродском направлениях, встречая упорное сопротивление войск Красной Армии.

Из сообщения Совинформбюро, 24 июня 1941 г.{2}

Всеволод Вишневский

В пути из Москвы

Весть о начале войны застала меня под Москвой. Мобилизационный подъем начался немедленно. Люди спешили в столицу. Стоило поднять руку останавливались на шоссе посторонние машины и подхватывали людей. "Запасники, браток!" Шофера и без слов понимали: "Давай!.. Большие дела".

Москва строгая, серьезная. В Союзе советских писателей собрались сотни писателей. Пришел Новиков-Прибой: "Давайте работу, дежурство". Приехал Л. Соболев. Многие уже в военной или военно-морской форме. Идет проверка списков: на фронт мне надо отправить сразу десятки писателей. Интеллигенция честно, верно идет в общих народных рядах.

В Наркомате Военно-Морского Флота проверяем еще раз нужные писательские списки. В первую очередь отправлять участников войны с белой Финляндией, людей с опытом.

В редакции "Правды" - все четко, оперативно. Проводим ночное совещание о том, как писателям работать в армии и во флоте. "Быть в массах, нести живое слово, описывать борьбу, отмечать героев, клеймить трусов, ликвидировать ложные слухи. Работать везде. Перо приравнено к штыку!"

Лебедев-Кумач мобилизован на Всесоюзное радио: нужны песни, стихи, фельетоны.

Вот Вл. Ставский, - три советских и один монгольский орден на груди. "Иду от "Правды" на Западный фронт!" Выезжают, не теряя ни часа, товарищи Н. Вирта, Ал. Сурков, А. Безыменский. Готовы Е. Долматовский, К. Симонов. Присылает молнию-заявку Г. Фиш... Да всех разве перечислишь! Литература вся становится оборонной.

Встречаюсь с боевыми немецкими писателями-антифашистами. Глаза горят: "Рот фронт, геноссе! Пришел час!" Вот Фридрих Вольф - автор популярнейшего у нас и в АНглии, и США "Профессора Мамлока". Пишет, не разгибаясь, нужные материалы. А человек едва оправился после мучений и избиений во французском концлагере Вернэ, где просидел более семнадцати месяцев. "Меня, - говорит Вольф, - спасли советские товарищи... Все мои силы, вся жизнь -для СССР".

Работает напряженно Илья Эренбург. В течение одного дня он написал пять нужнейших острых, интересных листовок-обращений.

Работа советскими писателями начата! Мы будем вести ее неустанно.

Уезжать на фронт приходится не первый раз. Для меня эта война уже пятая по счету в жизни{3}. Но никогда не видел я таких глубоких, серьезных проводов, как в эти дни. Москва, впервые вся затемненная, настороженная. Могучий 5-миллионный город - центр революционного мира -по всем направлениям шлет, разряжает свою энергию. На вокзалах тысячи и тысячи людей. С песнями, в темноте, подходят колонны запасников. Радио передает сводки, инструкции ПВО. Женщины стоят у дверей вагонов и негромко беседуют с мужьями, братьями, сыновьями. Спасибо вам, любимые боевые подруги наши, за все, что вы сделали для нас в жизни. За ласку, верность, заботы, за готовность скромно, стойко заменить нас на многих постах.

Последние слова, скрытое волнение, скрытый душевный ток, который соединяет уезжающих и остающихся... "Пиши, милый!.." - "А вы тут тылы держите в порядке..." Свисток, поезд трогается, провожающие идут рядом, плотной массой. Лица еще не видны в синем, военном освещении... До свиданья, - до победы!..

Поезд за поездом... Окидываешь мысленным взором родную страну - от Камчатки до Карпат, от Мурманска до иранской и афганской границы. Миллионы людей занимают боевые посты... В гражданскую войну, - усталые, истощенные, цинготные, заблокированные со всех сторон, - мы сумели бросить 5-миллионную армию против пришельцев: тех же немцев и их подпевал. И победили! В эту войну мы двинем в дело гораздо большие силы. И опять победим! Техника наша в сравнении с прошлым удесятерена. Сверху донизу перестроив всю работу, взяв оборонные темпы, 200-миллионный СССР покажет миру, что такое народная война!