– Сил! Братишка! – Вскричал Кирпачек и кинулся навстречу выпрыгнувшему из машины высокому, широкоплечему вампиру.

– Кирп! – Рявкнул здоровяк в рабочем комбинезоне и кинулся ему на встречу, едва не задушив в драконьих объятьях хрупкого и тонкокостного старшего брата. – Ну, ты там совсем дошёл на учёных харчах! – Прокричал он.

Сил во всём был безудержен. Если он ел – то сметал со стола всё, если ругался – то непременно конфликт заканчивался дракой, а если этот детина чего-то хотел – то добивался обязательно и непременно. Глядя на Сила, губастого и носатого, с крупными чертами лица, никто бы не сказал, что в нём течёт благородная кровь фон Гнорей. Того, что Сил с Кирпом родные братья, посторонний наблюдатель не смог бы и предположить.

– Смотри-ка, автомобиль, – Кирпачек улыбнулся, зная, что вопрос задавать не придётся. Сейчас Сил выложит всё. Расскажет, откуда взялся единственный в этом захолустье мобиль, и о том, как к небывалому новшеству относятся закисшие в провинциальном патриотизме Чертокуличинцы, считавшие, что нет транспорта лучше, чем кентервильское порося. Кирп улыбнулся, подумав о том, сколько раз Силу пришлось поскандалить с отцом, чтобы выбить разрешение на покупку, столь вопиюще нарушающую сложившийся веками жизненный уклад.

– Кирп, да что там мобиль! – Кричал Сил, лихо выворачивая руль то вправо, то влево. Автомобильчик легко проходил крутые повороты засыпанной мерцающими камешками дороги. – Гранит выпросил у отца телевизор, даже не поверишь – жуткохрусталлический! Такой экран – закачаешься. Всё как живое показывает! Ты же знаешь, Гран – папин любимчик, собственно, он мне очень помог выбить разрешение на покупку моего мальчика, – тут Сил с любовью погладил дверцу кабриолета и нажал на клаксон, спугнув стайку летучих мышей. Кирпачек проследил взглядом за улетающими грызунами – одними из немногих животных, каких ещё можно было встретить в провинции. – Телевизор – это вещь! – продолжал восторгаться брат. – Теперь у нас по вечерам собираются все – сразу после проповеди преподобного Лудца. Знаешь, смотрят сериалы. А по мне, – тут брат лукаво подмигнул Кирпачеку, – а по мне, так нет ничего лучше втихую, когда родители спят, посмотреть пару-тройку хороших Лохавудских фильмов. Это что-то, – тут Сил тяжело вздохнул и с неприкрытой завистью в голосе сказал:

– Живут же люди, а мы здесь… как кентервильские порося, в навозе…

И он замолчал, что было, в общем-то, не свойственно этому весельчаку и балагуру.

Кирпачек тоже молчал. В предвкушении встречи с родными он и забыл, как всё плохо в Чертокуличинске. Забыл, какие невероятные усилия приложил сам, чтобы вырваться из этого сонного патриархального мирка. Кирпачеку всегда хотелось летать, а жизнь в Кентервилле вообще, и в Чертокуличинском поместье графа фон Гноря в частности, напоминала удава, ползущего по стекловате. Медленно, трудно, больно – но так же привычно! Эта жизнь вообще не рассматривала полёты: будь то полёт фантазии, полёт души, или – самое страшное для чертокуличинской жизни – полёт мысли.

Дорога пошла вверх, серпантином обнимая невысокую горку, на вершине которой стоял замок, тремя шпилями полуразрушенных башен бросая вызов оставшемуся в стороне двухэтажному городку. Родной дом бывшего студента и родовое гнездо единственного в Чертокуличинске аристократического семейства. Церковь Святого Дракулы тоже находилась на территории поместья, что добавляло престижа и церкви, и пастору Лудцу. Кирпачек вспомнил уроки, которые проводил преподобный Лудц в ледяной, продуваемой сквозняками, классной комнате, и поморщился.

Сил ещё раз вздохнул – и широко, во весь рот, улыбнулся. Красное солнце сверкнуло на его белоснежных клыках, заплясало в круглых, без какого-то намёка на ресницы, глазах. Силик был вспыльчив, но отходчив, мог погрустить, но не долго. Ему вообще было не свойственно уныние.

– Слушай, Кирп, я уеду отсюда. В Лохавуд уеду, – сказал он и Кирпачек понял – он действительно уедет. Речь младшего брата была полна решимости. – Знаешь, я смотрю фильмы – и чувствую, что не могу здесь больше. Только отцу не говори, ладно? – Попросил он, скорее, по привычке – братья полностью доверяли друг другу, стояли друг за друга горой. – Мне эти порося уже поперёк глотки стоят. Сначала молодняк, потом – навоз, навоз, и ещё раз навоз. Потом – бойня, потом – копчение ушей, засолка хвостов, выделка шкур, консервирование молок и икры. Папаша строит из себя графа, и никак не может понять, что он – просто мелкий фермер. Обидно смотреть, как он блюдёт манеры и воротит нос от моей пропахшей поросячьим навозом одежды, брезгует моих мозолей. – Тут Сил, забыв о том, что за руль желательно держаться постоянно, поднял руки вверх и закричал:

– Да я этими руками всю семью содержу! И из-за моих мозолей наш замок не рассыпался по камешкам!!!

– Ладно, Сил, у тебя хорошие руки, ты ими многое можешь сделать, – Кирпачек успокаивающим жестом похлопал его по плечу. – А пока положи руки на руль, а то мы уже метров сто назад прокатились.

Брат схватился за руль и расхохотался – его настроение менялось не только быстро, но и всегда контрастно, без полутонов.

– Ты прав, Кирп, – вскричал он, – ты прав!!! И ты знаешь, что я буду делать этими руками? Я ими буду обнимать Демонину – прекрасную Демонину Бич! В Лохавуде!!!

Кирпачек грустно улыбнулся. Сил мог уехать куда угодно, даже в Лохавуд, который находился в Соединённых Штатах Мистерии. С тех пор, как в СШМ пришла к власти великая Ругалина Бэд, проблем с эмиграцией не возникало. Она быстро навела порядок в стране – такой порядок, о каком в КОШе нельзя было и мечтать. Собственно, здесь о порядке и не мечтали. Бесшабашность – это основное качество характера, национальная черта, и та самая загадка общей души народа, проживающего в Королевстве Объединённых Шабашей.