Шрифт:
Лорд устало вздохнул, потом улыбнулся.
– Ладно. Я мешаю тебе отдыхать, в этом ты нуждаешься сейчас больше всего. – Он встал.
– Да мне и не хочется спать, отец.
– Принести тебе что-нибудь, чтобы скорее заснуть? – осторожно и нежно предложил лорд Форкосиган.
– Нет, получил запас снадобий в лазарете. Пара таких таблеток, и я поплыву, как в замедленной съемке. – Майлз изобразил руками ласты и закатил глаза.
Лорд Форкосиган кивнул и удалился.
Майлз откинулся на подушки и попробовал снова вызвать образ Элен. Но холод действительности, ворвавшийся вместе с отцом, не оставлял места для иллюзий. Майлз спустил ноги на пол и зашаркал в ванную за своим средством для замедленного плавания.
Две таблетки, глоток воды. А если принять все, прошептал вкрадчивый голос откуда-то из глубины сознания… Он со стуком поставил почти полную коробочку на полку. Глаза его сверкнули.
– Дед прав. Драться нужно до последнего.
Он вернулся в постель. Перед ним вновь и вновь мелькала картинка – он сидит на стене, затем совершает свой роковой прыжок. Это было похоже на замедленную съемку. Наконец к нему пришел сон, и все исчезло.
Глава 3
Майлза разбудил слуга, осторожно дотронувшийся до его плеча. Свет в комнате был тусклый, темно-серый.
– Лорд Форкосиган… Лорд Форкосиган…
Майлз, одурманенный снотворным, с великим трудом разлепил веки. Который час?.. И почему этот болван именует его отцовским титулом? Он что, новенький? Вроде нет…
Но вот сознание вернулось к нему и Майлз похолодел: до него дошел смысл сказанного. Он резко сел в постели, голова кружилась, сердце куда-то проваливалось.
– Что?
– Ваш… Ваш отец просит вас одеться и сейчас же спуститься к нему. – Слуга запинался, и это подтверждало его худшие опасения.
Рассвет еще не наступил. Когда Майлз вошел в библиотеку, там горели лампы, а окна казались тусклыми синевато-серыми прямоугольниками. Отец, полуодетый – в форменных брюках, рубашке и ночных туфлях – тихо беседовал о чем-то с двумя мужчинами. Одного Майлз знал – это был их домашний врач; другой – адъютант в придворном мундире. Отец поднял глаза и встретился взглядом с Майлзом.
– Что-то с дедом, сэр? – тихо спросил Майлз.
Новоиспеченный граф Форкосиган кивнул головой.
– Дедушка скончался во сне, часа два тому назад. Думаю, боли он не испытывал. – Голос отца не дрожал, но лицо было старчески изможденным, хотя на нем и застыла маска профессиональной невозмутимости. Глаза отца показались Майлзу на какой-то миг глазами несчастного ребенка, и это перепугало его больше, чем новая, глубокая складка у губ.
На глаза Майлза навернулись слезы, и он сердито смахнул их тыльной стороной ладони.
– К черту! – пробормотал он прерывающимся голосом. Никогда в жизни Майлз не чувствовал себя таким маленьким.
Отец как-то странно посмотрел на него.
– Я… – начал он и осекся. – Ты ведь знаешь, он уже несколько месяцев был на волоске…
А вчера я этот волосок перерезал, подумал Майлз, чувствуя себя совершенно несчастным. Моя вина… Но вслух он сказал:
– Да, сэр.
Похороны старого графа превратились прямо-таки в событие государственной важности. Три дня пышных церемоний безмерно утомили Майлза. Соболезнования. Надгробные речи. Процессия, для которой Грегор Форбарра выделил императорский военный оркестр и отряд конной гвардии в парадных мундирах. Погребение.
Майлз думал, что его дед – последний представитель эпохи имперского величия. Теперь он убедился в своей ошибке. Из каких-то закоулков повыползали древние служаки, из которых песок сыпался, и их дамы, все в черном, как вороны, – жуткое зрелище. Мрачно-вежливый, Майлз терпеливо сносил шокированные и сочувствующие взгляды, когда его представляли как внука Петера Форкосигана, и выслушивал бесконечные воспоминания о людях, которые умерли задолго до его рождения и о которых он надеялся никогда больше не услышать.
Даже после того, как была брошена последняя лопата земли на могильный холм, конца нашествию не предвиделось. К вечеру дом Форкосиганов заполнила куча народа – друзья, знакомые, общественные деятели, их жены, зеваки, любители визитов и столько родственников, что Майлза пробрала дрожь.
Отец и мать стояли внизу, встречая гостей. Долг аристократа для отца всегда был связан с политическим долгом; Майлз мужественно нес вахту рядом с родителями. Но когда прибыли Форпатрилы, он не выдержал и решил удрать в последнюю крепость, еще не занятую вражескими войсками. Майлз уже слышал, что Айвен прошел в академию, и вникать в подробности этого события было ему сейчас не под силу. Стащив пару роскошных цветов с какого-то похоронного украшения, он поднялся на лифте на верхний этаж и постучал в резную дверь.
– Кто там? – донесся приглушенный голос Элен. Майлз надавил на ручку с эмалевым рисунком, дверь приоткрылась, и он просунул в щель руку с цветами. Элен радостно откликнулась: – Входи, Майлз, входи.
Он проскочил в дверь, до смешного тощий в своем траурном костюме, и вопросительно улыбнулся:
– Как ты догадалась, что это я?
– Ну, это мог быть либо ты, либо… Никто мне не протягивает цветы, стоя на коленях. – Ее взгляд невольно задержался на уровне дверной ручки, выдавая, каким образом Элен без труда догадалась, кто ее посетитель.