***

На лестничной площадке второго этажа разговаривали два бывших друга: Витька Александров и Никита Семёнович Байцев.

– Слышь, Семёныч, уйди с глаз моих долой.

– Виктор Николаевич, не могу. Ты на этой неделе третий раз уже приходишь сюда с разборками, а сегодня только вторник.

– Слышь, Семёныч, иди отсюда, пока козырёк тебе не поправил… Ты уже какую по счёту шапку из-за меня меняешь?

– Четвёртую, – поджав губу, промямлил Байцев.

– Ну и вот. Вопросы?

Семёныч, заметив в руке Виктора Николаевича свёрток в типографской бумаге, спросил: «Сашке?»

– Сашке… – вздохнул он.

– А остальным?

– Сашке, я сказал!

– Ты иди, я передам. Не пугай бабу с ребятами. Им от тебя и так досталось. Иди, Александров, иди…

***

Серые брюки скрылись где-то в глубине лестничного пролёта, и Семёныч постучал в двери.

– Надя… Наденька… Возьмите… – протянул он свёрток растрёпанной женщине. – Вот – Виктор Саньке передал. Держите.

– Спасибо, Никита Семёныч. Вы уж извините, что так часто Вас звать приходится… Самой-то мне с ним не справится.

– Да я понимаю всё. Доброй ночи.

Сашка онемевшими ногами котылял по коридору и слёзы то и дело сочились по щекам. «Конфеты!» – вдруг вспомнил он и, забыв про обиду, побежал к матери на кухню.

– Мам! Мам! А конфеты где? – искал глазами по шкафам кулёк со сладостями Сашка.

– Какие конфеты? – спросила тихим надменным тоном мать.

– Мои! Которые мне папка принёс!.

– Твои? Да ты нас всех на смерть чуть не послал со своим папкой!

Сашка растерянно смотрел на мать и не знал, что от неё ожидать.

– У Лены конфеты. Она поделится со всеми.

«У Лены конфеты, – передразнил Сашка мать. – У Лены… У Лены! Как так у Лены, если принесли мне! Спрашивать у неё свои конфеты? Ну, не смешно ли?.. Да пусть обожрётся ими! Тфу!»

***

Свет в окнах детского сада горел жёлтыми огнями. Лампы-тюльпаны молочного цвета виднелись с улицы, как стеклянные солнышки.

– Витька, смотри! – показывал пальцем Сашка на люстры, стоя на заснеженной улице напротив окон своей группы. – Вот так если глаза прищуришь, много-много лучиков будет. Вот попробуй!

Витька прикрыл глазки, от которых в стороны побежали тоненькие молодые морщинки и в радужной оболочке запрыгали, заюлили световые огоньки.

– Фу, тяжело так долго стоять, – выдал старшой.

– Так. Вы что здесь стоите? Матери опять некогда вас в сад свести? – заметила зачарованных наблюдателей за лучиками ламп соседка, которая работала нянечкой в этом прекрасном заведении. – Пойдёмте со мной. А то тут до вечера проторчите…

***

В светлой группе было всё, как и раньше, за исключением лишь воспитательского стола. Что-то там было не так. И это что-то так и манило к себе Сашку. Среди ручек, карандашей и тетрадей он заметил там то, без чего больше не мог прожить и секунды. Продолговатая конфета «Фламинго» так и манила его к себе. Ему-то папка приносил всегда простые, без обёртки. А тут…

Как павлин, крепкий мальчишка с белокурыми волосами, вышагивал вокруг стола и, дождавшись момента, когда Марина Петровна выйдет из группы, стянул батончик и, спрятав его в кармане, пошагал к ребятам, делая вид, будто ничего не произошло.

Он присел на корточки и попытался сбить красную кеглю, как ощутил сухость во рту. Он залился багрянцем и выбежал в раздевалку. «Ты куда?» – окликнул его маленький друг. «Да щас я», – бросил ему Сашка.

***

За узенькой дверкой голубого шкафчика шелестела обёртка, а Сашкин рот доедал конфету Марины Петровны. Санька облизнулся, похлопал руку об руку и, по-быстрому закинув фантик на шкаф, ринулся в свою группу.

Он смотрел по сторонам и всё время думал, а не заметил ли кто его поступка… Было страшно, но надежда, что всё обойдётся, ещё теплилась в его сознании.

«Дети, кто взял мою конфету?» – повышая тон, спросила воспитательница.

Сашка встал, как вкопанный, выпучил глубоко посаженные глаза и молчал. Ему казалось, что вот-вот Марина Петровна подойдёт к нему и оттянет за ухо или и вовсе опозорит перед всеми ребятами. Что хуже из этих двух зол, Сашка ещё не знал, да и выбирать особо не приходилось.

Через несколько минут двадцать мальчишек и девчонок, которые должны были готовиться ко сну, стояли в линеечку в трусиках и маечках, а мимо них, как командир, ходила Марина Петровна, заглядывая поочерёдно каждому в глаза, и, задавая один и тот же вопрос: «Кто взял конфету?» Сашка, весь багряный от страха и стыда, казалось, загорится ярким пламенем прямо здесь, но он держался, хотя уши уже дымились. Марина Петровна посмотрела на него прямо и пристально и ровным голосом спросила: «Саша, это ведь ты взял?»