Шрифт:
Катя с трудом понимала, куда теперь катится жизнь. Кто всем этим руководит, от кого всё зависит?! И что же они там ничего не видят! И всё чаще в мозгу проносилась мысль: не видят! Она даже не знала, к кому и обратиться…
Ну, пусть: они поумней, и производством, и культурой заправляют. А где всё это?! И производство, и культура?! В их райцентре – ни того, ни другого.
Она пробовала справиться у брата. У директора своего. Одному жениться приспело, другой – весь в махинациях и комбинациях, вечно на грани выживания. С выпученными глазами. Говорят, лучше жить стали. Ну, как же лучше-то, если никто не поёт?!
Только с братовой женой-белорусочкой общий язык нашли, ей уже рожать пора… Опять наперекосяк пошло: ребёночек выжил, невестка – в коме… Врачи ничего не обещали. Попа привозили. Поп сказал: «Песни ей пой…»
И Катя пела. Выразительно, с жестикуляцией.
Обшарпанная райбольница песням из реанимации поначалу дивилась, потом, узнавши ситуацию, попривыкла. Вроде, и халаты застиранные, и кровати допотопные не так уж и заметны стали…
Однажды заснувшую было Катю кто-то потянул за рукав. Встрепенулась. Ясные, усталые, добрые глаза невестки: «Кать, спой, а?»
«Золото, а нэ дэвушк!» – говорил о Кате главврач кавказской национальности. «Сын прыэдет, я их пазнакомлу! Они спаюцца!»
Личная жизнь Крученковой Кати принимала иной оборот…
Жора и Соловей
Учился Соловей легко… На «удовлетворительно». Точнее, на 2.5… И полбалла все «доценты с кандидатами» добавляли ему за весёлый нрав, постоянную несусветную расхристанность, безобидность и пронырливость…
Просто они знали, что из него получится нормальный прораб, жизнь доучит…
Соловей везде был «свой»… Даже декан был уверен, что фамилия этого обормота Соловей, а не Соловьёв…
Он был «свой» даже на женском этаже.
Пока этот этаж не подсунул ему свинью…
Точнее, журавля Жору, которого сердобольные студентки, подраненного, привезли в общагу с практики. На долечивание…
Жора сразу перехватил у Соловья славу всеобщего любимца, чем вызвал у того косые от ревности взгляды.
Жоре Соловей тоже как-то сразу не глянулся. Стучал клювом, топал длинными ногами, всё такое…
Жора, как комендант, важно расхаживал по коридорам, цокал когтями по полу, а все норовили угостить его чем-нибудь вкусным…
И всё бы ничего, да только от обильного харча Жора и помёт свой стал выделять активнее. Было заметно, что сердобольные студентки на такую Жорину подлянку совсем не рассчитывали… Но!
Коллективным разумом будущие профи решили таки проблемку персонального клозета для Жоры. В виде большого пакета, подвешенного сзади на помочах через крылья…
И это чудо в перьях, на ходулях и с обкаканным мешком продолжало скрашивать студенческие будни…
И Соловей однажды нарвался…
При разминке с Жорой в нешироком коридоре, тот углядел у Соловья на рубашке какую-то блескучую пуговицу да и долбанул его в грудь…
«Курица обосранная! – орал Соловей, – ходули переломаю! На суп сварю!»
Жоре такие слова не понравились, и он тоже, проглотив половинку пуговицы, в ответ заклокотал по-своему нечто аналогичное…
В тот раз их разняли. Но Жора стал явно подкарауливать Соловья в коридорах.
Счастливцы не раз наблюдали, как Жора с распахнутыми крыльями и болтающимся сзади мешком, с боевым клёкотам гнал Соловья в тупик…
Соловей стал нервным. Все ответы на экзаменах и зачётах сводил на этот свой экшен…
Перед выходом из комнаты пугливо выглядывал за дверь… Открытые пространства пересекал дивной шустрой иноходью, в одиночку старался не ходить…
Куда-то Жору потом определили…
Соловей на глазах повеселел…
Показывал всем шрамчик на груди и дурил первокурсников: «Это от пули…»
Новая взрослая жизнь большого ребёнка
Наутро после первой брачной ночи Моня с удивлением обнаружил, что она на голову выше его.
«Мама, мама!» – побежал он из спальни.
«И что?! Ты же справился?!
Моня покраснел…
«Ну, и умничка! Это твоя новая взрослая жизнь! Я всегда хотела сделать для внуков что-нибудь хорошее…»
«Мама! Но до внуков ещё есть я! Как я с ней по улице буду идти?!»
«Ты не будешь больше по улице идти, ты по ней будешь ехать. Её папа подарил вам машину!»
«Мама! У меня же нет прав! Ты же знаешь, я всегда боялся машин!»
«Теперь твои страхи кончились, она будет тебя пристёгивать рядом. Зачем тебе права?!»