Напряжение не спадало вплоть до той самой минуты, пока из хижины не вышел судья Морви. Он несколько раз крепко обнял Альберта, и с трогательным волнением, от которого за милю чувствовалась любовь к дочери, стал горячо благодарить её спасителя.

– Нет никаких слов, чтобы выразить мою признательность за спасение дочери. Вы вытащили её с того света. Счастье просто, что вы оказались рядом, иначе мне бы уже пришлось оплакивать её. Что я могу для вас сделать? Только скажите. Я сделаю всё, абсолютно всё, что только в моих силах. Просите чего угодно.

Слушая эти речи, Альберт отрицательно качал головой.

– Я ни в чём не нуждаюсь, мистер Морви. Ни в чём. Мне весьма приятно слышать ваши слова, но и только. Их вполне достаточно.

– У меня большие возможности. Я бы мог, – судья Морви указал рукой на дом, – подыскать более подходящее жилище в качестве подарка за спасение дочери.

– Меня вполне устраивает и это. Вам не стоит беспокоиться.

Судья Морви принялся уговаривать Альберта, но тот оставался непреклонен и отказывался от всего. Судья Морви сдался.

– Хорошо. В таком случае вы просто обязаны посетить моё имение на следующей неделе. Моей дочери исполняется двадцать лет. Я собираюсь со всем размахом отпраздновать это событие.

Альберт попытался отказаться, но на сей раз судья Морви не стал принимать никаких возражений.

– Не хочу ничего слушать! Я пришлю за вами людей, а если вы откажитесь, пришлю за вами шерифа.

Альберту оставалось только развести руками в ответ на эти слова.

Чуть позже судья Морви вывел из хижины свою дочь. Она была обёрнута в то же одеяло. Но отец укутал её в свой плащ, оттого она выглядела весьма неуклюже и часто спотыкалась.

На прощание ей всё-таки удалось высвободить свою руку и протянуть Альберту. Он её пожал со свойственной ему дружелюбностью.

– Я никогда не забуду того, что вы сделали сегодня! – сказала Джейн уже после того, когда отец посадил её в седло. Сам он взобрался в седло после дочери и, обнимая её как самое дорогое сокровище, пустил коня шагом.

Альберт помахал им вслед рукой. Хоть на какое-то время мысли об Элизабет ушли, оставив место для лёгкости. Ему удалось спасти эту юную особу. Он уже отказался от своего счастья, но это вовсе не значило, что он не может сделать счастливыми других людей.

Пришло долгожданное письмо от Экли Свая. Согласно действующему уговору, все собрались вечером в доме Уэллсов. Сегодня, здесь в гостиной присутствовали: Роберт Уэллс, леди Маргарет, Анна Уэллс, Элизабет Уэллс, Виктория Босворт и Стивен Глойд. Прежде, чем мы позволим леди Маргарет зачитать письмо, расскажем несколько слов о том, как все они жили эти долгие месяцы.

Леди Девон продолжала заниматься своим любимым вышиванием. Она лишь изредка выходила в свет. Но очень ненадолго и сразу возвращалась домой. Ей всё время казалось, что дверь откроется и знакомый голос скажет: «Я вернулся, тётушка Энни!». К ней наведывались все, исключая лишь Элизабет. Леди Девон сама к ней приезжала. Они всегда беседовали об Альберте. Элизабет шаг за шагом узнавала о его детстве и юности. Часто её вопросы ставили почтенную леди в тупик. В такие мгновения она начинала сокрушаться:

– Ослепла. Ничего не видела, дорогая моя. Александр своим коварством заставил поверить во всю эту ложь. Я ведь кроме Альберта и не помышляла о другом наследнике. Только устроюсь вышивать, смотрю, он бежит, улыбается и кричит: «Тётушка Энни, я пришёл», – при словах «тётушка Энни», леди Девон почти всегда плакала. – Душа радовалась, когда он появлялся. Всегда, всегда улыбался, подойдёт, обнимет, скажет такие хорошие слова,…как я могла поверить Александру?! Я ведь знала, какой у нас Альберт?! Он вырос на моих глазах. Не знаю,…простить себя не могу.

– С ним все несправедливо обошлись! Никто его не пощадил, никто, – отвечала на это с печалью Элизабет. – Я сама не понимаю, как могла так жестоко ошибаться.

Обычно на этом месте беседа завершалась. Обе женщины всегда переживали такие беседы очень остро и поэтому старались остаться наедине с собой.

Элизабет сильно изменилась за время отсутствия Альберта. Это касалось всего. Она носила самые простые платья и почти всегда они были серого или чёрного цвета. Она больше не распускала свои роскошные локоны, а собирала их с помощью тех самых простеньких заколок, которыми пользовалась в тюрьме. Она перестала выходить в свет, и даже дом покидала изредка. Она проводила время, созерцая лебедей, засиживалась часами в кабинете Альберта, а порой даже засыпала в его кресле. Потом возвращалась домой и закрывалась в своей комнате на долгие часы. О чём она там думала, все могли лишь догадываться. Проходили дни, недели, месяцы, но состояние Элизабет не менялось. Она всегда выглядела спокойной, всегда была вежлива, но любые разговоры её тяготили. Исключение составляли лишь беседы об Альберте. В таких случаях, она могла слушать часами. Её состояние в обществе связывали с пребыванием в тюрьме и пережитыми ужасами во время судебного процесса. Но эти предположения не имели ничего общего с действительностью. Да, Элизабет часто думала о суде. Ведь именно в день своего освобождения она потеряла Альберта. Он спас её, очистил от грязи, но снова ничего не попросил для себя. Он просто ушёл. Ушёл тихо, чтобы никого не побеспокоить. А что ещё он мог сделать, если к нему отнеслись с такой несправедливостью?! С такой жестокостью. «Возможно, он сейчас уже женат и счастлив», – последняя мысль приводила Элизабет в состояние холодного ужаса. Она гнала от себя любую мысль о женитьбе Альберта, но они возвращались снова и снова. Так она и жила, терзаемая сомнениями, виной и любовью.

Роберт Уэллс и леди Маргарет, как могли, поддерживали Элизабет. Но время шло, и они понимали, что, возможно, никогда не увидят сэра Альберта. А предложения о замужестве Элизабет продолжали поступать, но она о них даже слышать не хотела. Поэтому родители, незаметно для Элизабет, стали приглашать домой тех самых молодых людей, которые горели желанием жениться на их дочери. Они лелеяли надежду, что один из них сможет привлечь её внимание. Одним из таких молодых людей стал сэр Виктор Блант. Ему едва исполнилось тридцать лет. Он хорошо выглядел, принадлежал к известной семье и был достаточно обеспечен в финансовом плане. А главное, он обожал Элизабет и мечтал сделать её своей супругой. Он оказался самым настойчивым среди женихов и тем самым заслужил благосклонность четы Уэллс.