– И какова Абигейл? – спросил Карл, когда они с братом остались одни.

– Глупа, как и все девицы, мечтающие выйти замуж. Но с другой стороны, ум в женщине интересует меня меньше всего.

– Значит, она хороша?!

– Я бы сказал…недурна. Но в постели от таких женщин как Абигейл толку мало. Так что, не слишком обольщайся на её счёт, дорогой братец. Мне она совсем не понравилась. Можешь забрать её себе, когда пожелаешь.

Шесть утра. Светает. Моросит мелкий, холодный дождь. Бишопгейт, главная дорога, ведущая к докам на берегу Темзы выглядит унылой и грязной. У стен домов громоздятся серые кучи угольной золы. Порывы ветра подхватывают её и разносят по всем близлежащим улочкам, отчего всё вокруг на мгновение блекнет. В воздухе так и носится серая пыль. Даже дождь не способен с ней справиться. Возле дверей некоторых домов стоят женщины. Они похожи словно близнецы. Муслиновые грязные платья, рваные синие чулки, расплывшиеся лица, покрытые оспинами, и равнодушный взгляд. Стоит на улице появиться даже самой захудалой карете, как все эти женщины словно по команде приподнимают платье до колена или даже выше, обнажая порой не менее грязные панталоны с рваными кружевами. Карета уезжает, но женщины не спешат прикрыть ноги.

По другую сторону улицы, возле маленького деревянного прилавка, суетится торговец газетами. Газеты и журналы лежат под стеклом, покрытым маленькими пузырьками. Пузырьки лопаются и растекаются, размывая картинки и буквы. Но лишь на время. Поёживаясь от озноба, торговец то и дело вытирает стекло, рукавом пальто, открывая прессу для всеобщего обозрения.

Возле прилавка останавливается крытая карета, на которой отчётливо видна надпись: «Иллюстрированные новости Лондона».

– Есть что интересное? – спрашивает кучера торговец газетами.

– Не особо, – кучер лениво сползает с козел, неторопливо огибает карету и открывает заднюю дверцу. Всё внутри завалено пачками перевязанных журналов. Поверх пачек видна картинка с изображением английских солдат, которые идут по перевалу, ведя в поводьях лошадей со скарбом и пушками. – Роберт Нейпир одержал победу при Магдале. Это главная новость, – лениво продолжает кучер, вытаскивая из кареты две пачки с иллюстрированными журналами. – Ещё есть новость из-за океана. Улисс Грант стал восемнадцатым президентом Америки. Есть неплохая статья про нашего нового премьер-министра Бенджамина Дизраэли. Но по сути, ничего интересного. Одна тоска… – он передал журналы торговцу и столь же неторопливо закрыл дверцы кареты. Спустя минуту карету отъехала. Одновременно рядом с газетным ларьком появился грузный мужчины с ручной тележкой, на которой лежали пирожки с рыбой и мясом, румяные булочки и свежеиспечённый хлеб. Он даже не подумал прикрыть свой товар, когда на него стала оседать пыль вместе с каплями дождя.

Из прилегающих улиц Мидлсакс и Брушфилд, а так же со стороны Артиллерийского переулка, на Бишопгейт стали выходить группы людей. Вскоре, весь Бишопгейт заполнила нескончаемая толпа мужчин. Самые опрятные из них носили потрёпанную куртку с кепкой, потёртые штаны и видавшие виды ботинки. Остальные были одеты куда хуже. Почти в каждом из них безошибочно угадывалась нищета. В толпе шли не только англичане, но ирландцы и шотландцы, а так же немцы, поляки и французы. Но не только. Мимо газетного ларька прошли две большие группы китайцев и группа индусов ситхов. На принадлежность к ситхам указывал тюрбан на голове и густая борода с усами.

Все эти люди направлялись в доки возле Лондонского моста и на Собачьем острове. Они каждый день трудились в доках, чтобы заработать один единственный шиллинг. Зарплата за месяц составляла от полутора до двух с половиной фунтов. Этого едва хватало, чтобы жить впроголодь. Но у других и этой малости не имелось.

Полная и страшная нищета повсюду. Огромное число проституток и всякого рода снующих сомнительных личностей, готовых ради денег на любые, даже самые жестокие преступления. Именно таким и являлся Ист-Энд: нищий, грязный, безнравственный и безжалостный.

Однако имелись и исключения. Некоторым ремесленникам удавалось жить…бедно. Они могли прокормить свои семьи и даже обеспечивать их всем необходимым. Одним из таких исключений являлась улица, о которой мы уже упоминали. Вернее, она называлась Артиллерийский переулок. Он пролегал восточнее Бишопгейт, между улицами Мидлсакс и Брушфилд. Все они находились на Севере Темзы, и на расстоянии не более одной мили от неё.

Артиллерийский переулок занимает очень важное место в нашей истории, поэтому мы бросим более внимательный взгляд на это тихое местечко и познакомимся с некоторыми его обитателями.

Сам переулок выглядел одинаково с двух сторон, но при этом не совсем обычно. «Не совсем обычно» выражалось в отсутствии тротуаров. Вместо них была возведена каменная изгородь вполовину человеческого роста. В целом, переулок выглядел так: маленькие двухэтажные дома, стоящие в один ряд, и отгороженные от улицы одной общей изгородью. Дворы домов отделялись друг от друга внутренними стенами, тем самым образовывая множество крохотных двориков. Но этого вполне хватало, чтобы стирать и вешать бельё, а иногда даже разжечь костёр и зажарить на нём мясо или рыбу.