Видимо, следует так понимать это разъяснение, что добросовестный приобретатель, став собственником, теперь уже совершает действительные сделки с имуществом, поскольку одновременно выполнены все прочие условия нормы п. 2 ст. 223 ГК и имущество поэтому уже не может быть виндицировано ни в каком случае – все следующие приобретатели становятся законными.

Если следовать этому подходу, то в сферу виндикационного иска должны вовлекаться факты, сопутствовавшие всем тем сделкам, которые были ранее совершены с вещью, вплоть до сделки, по которой получил вещь ответчик, пока не будет обнаружен хотя бы один добросовестный приобретатель по возмездной сделке. Такой приобретатель признается собственником, и последующее исследование сделок с вещью становится излишним [10] . Ведь даже в том случае, когда впоследствии приобретатели обнаружили, что вещь была в свое время отчуждена незаконно, но затем прошла через руки приобретателя, у которого она не могла быть истребована в порядке ст. 302 ГК, любая осведомленность участников спора о пороках прежних сделок утрачивает затем значение.

Такое понимание рекомендации, содержащейся в п. 13 Постановления, направлено, очевидно, на укрепление стабильности оборота.

Между тем оно влечет серьезные практические осложнения процесса, особенно если приобретателей было несколько и они уже утратили интерес в деле (да и интерес, вытекающий из требований ст. 461 ГК, имеющийся лишь у последнего продавца, но не у предыдущих, состоит не только в отклонении виндикационного иска, но и в доказывании осведомленности приобретателя о пороках в его праве).

В любом случае, однако, если вещь была утрачена собственником (истцом) против воли, приобретение права собственности добросовестным приобретателем заведомо исключено и никакой необходимости исследовать обстоятельства отчуждения и приобретения имущества не имеется.

Скажем, если у недееспособного собственника квартиры незаконным образом забрали квартиру и похититель затем продал эту квартиру добросовестному приобретателю (такие преступления отнюдь не исчезли из нашей действительности), а тот распорядился ею снова, то никакое приобретение права на такую квартиру по п. 2 ст. 223 ГК заведомо невозможно.

Развитием положений п. 13 комментируемого Постановления и связанных с ними стало Постановление Президиума ВАС РФ от 11 октября 2011 г. № 7337/11. В этом Постановлении устанавливается позиция, имеющая качество прецедента, что «истечение срока исковой давности является самостоятельным основанием для отказа в иске об истребовании имущества независимо от законности владения». Здесь важно именно указание на незаконность владения. Суд, пожалуй, впервые ясно указал на то, что ответчик по виндикационному иску – владелец незаконный и отказ в иске возможен, несмотря на эту незаконность. При том, что это вполне выводится из сути ст. 301, 302 ГК, до сих пор был весьма распространен подход, при котором отказ в виндкационном иске увязывался так или иначе с представлением ответчика как собственника, вплоть до ошибочного предположения о действительности сделки с добросовестным приобретателем. На самом деле отказ в виндикационном иске по мотиву добросовестности ответчика или пропуска срока исковой давности предполагает именно незаконное владение ответчика, как правило, по причине недействительности сделки, по которой имущество получено ответчиком во владение.

Практическое значение Постановления № 7337/11 состоит в том, что незаконный владелец, который фактически владеет имуществом, несет бремя собственности, и право которого на спорное имущество зарегистрировано (таковы обстоятельства этого дела), после пропуска истцом срока исковой давности для виндикации рассматривается уже как собственник. Несомненно, сделан весьма серьезный шаг в сторону расширения возможностей приобретения права собственности, несмотря на первоначальную ничтожность отчуждения.

Завершается п. 13 Постановления важным правилом о распространении нормы п. 2 ст. 223 ГК на приобретение движимых вещей. Как уже говорилось, одним из основных пунктов критики п. 2 ст. 223 ГК являлся как раз тот, что нигде в мире не существует такого положения, что добросовестное приобретение недвижимости в собственность возможно, а движимостей – нет.

Распространение механизма, предусмотренного п. 2 ст. 223 ГК, на движимые вещи вполне логично. Можно заметить, что явочным порядком он уже стал складываться и без официального провозглашения аналогии. Скажем, добросовестно приобретенные именные ценные бумаги никто не переводил в режим приобретения по давности – они приобретались немедленно, т. е. не по правилам ст. 234 ГК, а по правилу п. 2 ст. 223 ГК.

Моментом приобретения для движимых вещей, как и для недвижимых [11] , следует считать поступление вещи во владение по недействительной сделке о приобретении собственности. Уже говорилось, что имеется в виду недействительная сделка, единственный порок которой состоит в том, что отчуждатель не имеет права на отчуждение вещи. Если вещь получена по действительной сделке, то никакой добросовестности, как уже говорилось, возникнуть не может.

Добросовестность должна одновременно присутствовать и в момент заключения сделки, и в момент ее исполнения в части передачи вещи.

Видимо, теперь можно ожидать изменения в пользу добросовестных приобретателей практики изъятия автомобилей по тому основанию, что ранее они были незаконно отчуждены, не прошли таможенного оформления и т. д.

Отвлекаясь от Постановления, хотел бы сделать несколько замечаний по части изъятия автомобилей, ранее отчужденных с пороками.

Эти замечания можно объединить в ряд тезисов: 1) органы МВД не наделены полномочиями выступать в защиту нарушенных прав собственности; 2) если автомобиль угнан, то изъятие его возможно лишь в рамках возбужденного уголовного дела и в любом случае не может быть бессрочным; 3) собственник угнанного автомобиля вправе предъявить иск в порядке ст. 301, 302 ГК, причем добросовестность приобретения не дает ответчику защиты против такого иска; 4) если собственник автомобиля, значащегося «в розыске», не известен, то для его изъятия у добросовестного приобретателя иначе как временно и в рамках уголовного дела оснований не имеется; 5) если автомобиль не прошел надлежащего таможенного оформления, то это не исключает его добросовестного приобретения в последующем, однако добросовестность исключена для лица, осуществившего ввоз автомобиля с нарушением таможенных правил; 6) изъятие автомобиля у добросовестного приобретателя по тому основанию, что нарушение таможенных процедур исключает уверенность в безопасности транспортного средства («неизвестность происхождения») дает основания для проведения обычных процедур технической проверки автомобиля, причем добросовестный приобретатель имеет при этом все права собственника.